Ведьма Дивнозёрья - [84]
— Ой. И как же теперь его снять?
— А ты не снимай, — посоветовал дивий воин. — Если хорошо попросишь, он сам спрячется. А волшебное оружие лучше всегда носить при себе. Мало ли что…
— Слушай, а тебе дома не влетит за все это? — Тайка всплеснула руками. — А то придешь такой — без пленника, без сестры, без кладенца… Хочешь, я бабушке письмо напишу и она попросит царя, чтобы тот тебя не ругал?
Яромир рассмеялся.
— Ругать? Царь? Ну ты и выдумщица. Еще скажи, в угол меня поставит.
— Ну, я просто спросила, — Тайка насупилась. — Не хочешь — не надо.
Он щелкнул ее по носу:
— А ну, не дуйся! А то решу, что ты не хочешь меня видеть, и больше не вернусь в Дивнозёрье.
— Ой, а ты собираешься вернуться? — Она схватила Яромира за рукав.
— Посмотрим, — он осторожно отстранился. — Пора нам прощаться, дивья царевна. Меня на той стороне уже заждались…
Тайке очень хотелось обнять его напоследок, но она так и не решилась.
Только после того, как Яромир с собаками и шестеро дивьих молодцев скрылись в вязовом дупле и золотой свет померк, она дала волю горьким слезам.
Пушок подлетел и обнял ее мягкими крыльями, Никифор сунул ей в карман горсть лесных орехов, а Гриня вертел головой и все повторял на разные лады:
— Ведьмушка, ну чо ты? Ну не плачь, родная. Все будет хорошо.
Глава тридцатая. Волшебство не заканчивается
Вся нечисть Дивнозёрья так ликовала, что вязовые дупла вновь открылись, что в последний день лета решили устроить праздник — с музыкой, песнями и танцами; но у Тайки совсем не было настроения что-то отмечать. Ну сами посудите, как идти на вечеринку с таким красным носом и опухшими глазами? К тому же завтра уже первое сентября, надо будет вставать рано. Каникулы кончились, пора и за ум браться.
Она вздохнула и, разбив пару яиц о край миски, принялась взбивать их с сахаром, чтобы сделать гренки. Аппетита совсем не было, но надо же хоть позавтракать…
Как только на всю кухню запахло жареным хлебом, в окно влетел Пушок — кажется, готовящуюся еду он мог почуять за пару километров.
— Привет, это тебе.
Тайка только сейчас заметила в его когтях георгины с лепестками, бордовыми у основания и белыми на кончиках.
— Какие красивые!
— Надо же завтра в школу с чем-то идти, — Пушок метнул букет в вазу (и даже попал!). — Я подумал, ты наверняка забудешь про цветы. У тебя же башка не тем забита.
— Угу.
У Тайки и правда все это из головы вылетело, не до того было. Она взяла вазу, чтобы налить туда воду, и коловерша последовал за ней к умывальнику.
— Не кисни, Тая. А то будешь, как бабка твоя, — вздыхать, охать и полвека ждать своего дивьего принца.
— Не говори ерунды, — Тайка брызнула водой ему прямо в морду. — Яромир никакой не принц. И я его не жду.
— Ой, вре-е-ешь, — Пушок показал ей язык и запел дразнилку: — Тили-тили-тесто, жених да невеста!
— Ах, так!
Тайка отставила вазу и схватилась за метлу.
Пока она гоняла коловершу по всей кухне, за печкой проснулся Никифор. Оценив обстановку, домовой не стал вмешиваться, а, взяв лопатку, перевернул уже начавшие подгорать гренки. В этот миг Пушок зазевался и все-таки получил метлой по хвосту.
— Ай! Больно!
— Не ври, я же легонько.
— Тебе, выходит, врать можно, а мне нельзя?
— Эй, щас еще получишь на орехи!
Коловерша на всякий случай взлетел повыше и уцепился когтями за занавеску под самым потолком, а Никифор, прочистив горло, скомандовал:
— Хорош куролесить! Лучше пожалуйте к столу, пока не остыло.
— Греночки-и-и! — Пушок спикировал на табурет и протянул Тайке лапу, которую та пожала в знак примирения.
Но спокойно позавтракать им не удалось. Стоило только сесть за стол, как в дверь постучался Гриня.
— Беда, ведьмушка, — заявил он, топчась на пороге. — У полуденницы Поли пояс украли.
— Небось не украли, а сама потеряла, — фыркнул коловерша, очень недовольный тем, что его отвлекли от еды. — Кому нужен ее дурацкий пояс?
— Ты что! Он не дурацкий, а очень важный, — Тайка вскочила. — Если мы его не найдем, нечем будет перевязать последний сноп. Полуденнице и другим полевым духам будет негде зимовать, а значит, на следующий год урожая не жди… Я должна разобраться с этим как можно скорее.
— Да-да, — закивал леший. — Кроме тебя некому, ведьмушка! Идем скорее!
Полуденница Поля (Тайка припомнила, что ее полное имя было, кажется, Апполинария) оказалась стройной рослой девицей с волосами цвета спелой ржи и с венком из полевых цветов — в основном ромашек и васильков — на голове. Она сидела на камушке у края уже убранного поля, закрыв лицо руками. У ее ног лежал острый серп. На всякий случай Тайка глянула на часы, но, к счастью, полдень уже миновал, а значит, опасаться было нечего.
Заслышав шаги, Поля встала и помахала рукой, приветствуя гостей. Ее широкое неподпоясанное белое платье с красной вышивкой по вороту и рукавам едва достигало колен, на запястьях звенели золотые браслеты.
Подойдя, Тайка с удивлением обнаружила, что полуденница даже выше лешего, и улыбнулась, подумав, что ту с радостью приняли бы в любую баскетбольную команду.
— Привет! Гриня говорит, у тебя пояс пропал?
— Не пропал, а украли, — Поля поджала губы, голос у нее был низкий, бархатный. — Мавки ночью в гости позвали, мы же с ними родственные души. Я одежу-то на берегу скинула и резвилась с ними до рассвета. Плескались, песни пели, зазывали бабье лето. Поутру я вышла из воды — хвать! — платье на месте, а пояса-то и нет.
