Ведьма Дивнозёрья - [24]
На глаза мавки навернулись слезы.
— Узнаю мою добрую сестрицу… в этом и есть вся соль, ведьма. Жить на этой земле, помогать тем, кто нуждается в помощи, — вот наше самое главное волшебство. Такое по мешкам не разложишь, оно только здесь запрятано, — Майя приложила ладонь к груди.
— Я все поняла, — Тайка сглотнула, чтоб самой не зареветь. — Мы обязательно вызволим ее, обещаю. Не знаю как, но что-нибудь придумаем.
Мокша не обманул: наутро мешок с волшебной землицей действительно появился в саду. А Гриня сгонял на своем мотоцикле в магазин и привез пуд соли на отдарок.
Еще пару дней Тайка вместе с верной помощницей Аленкой раздавали обереги с волшебной землицей, а щенок Симаргла вился под ногами и лаял на кикимору Киру, которая под шумок все-таки добралась до яблок.
После заката, когда дневная нечисть отправлялась на покой, заявлялись ночные гости: полуночницы, вытьянки, омутники… даже старик бабай пожаловал. К исходу второй ночи Тайка совсем валилась с ног, умаялись они с Аленкой так, что словами не передать.
На рассвете третьего утра Тайка отпустила помощницу и, свернувшись калачиком, задремала на лавочке под вишнями. Первые лучи солнца осветили ее измученное лицо.
— Эй, вы, потише там, — шепотом ругался домовой Никифор. — Коли разбудите мне Таюшку-хозяюшку, я всем зубы пересчитаю-то.
— Баю-баюшки-баю, — курлыкал Пушок колыбельную. — Пошел котик на гору, принес котик сон-дрему…
Девицы-лесовицы поставили возле Тайкиной лавочки туесок, полный спелой земляники, духи-водяники выпустили в ведро серебристую щуку для ухи, полуденница испекла хлеб, банник Серафим принес новые березовые веники, Гриня наколол дров, овинники натаскали ключевой водицы, мавки перестирали белье и развесили его в саду, а Кира сварила вкуснейшее повидло…
Каждый был благодарен Тайке и старался помочь, чем мог. В этом и было подлинное волшебство — самая соль земли дивнозёрской.
Глава девятая. Не буди лихо
Тайка проснулась задолго до рассвета от стука камешков по ставням. Сперва даже не поняла: может, почудилось? Но тут с улицы донесся взволнованный голос Аленки:
— Тая! Ты спишь?
Внизу залаял Снежок. Пришлось открыть окно.
— А чего не в дверь?
Темнота стояла, хоть глаз выколи. Даже птицы еще не начали петь.
— Да я… растерялась просто, — Аленка смутилась. — Прости. Можно мы войдем?
— Конечно, — Тайка помчалась на кухню ставить чайник.
Аленку трясло. Да уж, в таком состоянии не то что дверь с окном перепутаешь — собственное имя забудешь. Пришлось добавить в чай цветков ромашки, чтобы гостья немного успокоилась.
— Тай, у нас на огороде кто-то лежит, — она стукнула зубами о край чашки. — Я до ветру вышла, а там это! Самой не разглядеть, только когда глазами Снежка смотрю, вижу.
— А что оно делает? — Тайка, подумав, сыпанула ромашки и себе тоже.
— К-кажется, спит.
— Неудивительно: ночь ведь на дворе, — она зевнула. — А на что хоть оно похоже?
Аленка замотала головой:
— На жуть жуткую. Тебе лучше самой увидеть, правда. Я теперь одна домой ни за что не пойду. А там мама осталась… с этим.
Тайка вздохнула:
— Ладно, допивай чай. Я быстренько переоденусь. Не в ночной же рубашке идти…
Аленка кивнула и вцепилась пальцами в чашку. Снежок, поскуливая, жался к ее ногам.
Весь июль стояла невозможная жара, поэтому Пушок сменил излюбленное место ночевки за печкой на садовую прохладу. Тайка тряхнула яблоневую ветку, и сонный коловерша свалился ей прямо в руки, даже не успев расправить крылья.
— У-ух! — Он встопорщил перья. — Тая, ты слышала такое слово: режим? В моем возрасте уже нельзя скакать круглые сутки.
— Но ты же, считай, наполовину кот, наполовину сова. Они ночами не спят обычно.
Коловерша аж задохнулся от негодования:
— Вообще-то я не то и не другое! Ты ругаешься просто потому, что я не соответствую твоим ожиданиям! Тая, знаешь такое слово — «стереотипы»? Нужно быть выше этого!
— Тише, не ори. Кругом люди спят, — прошипела Тайка.
— Вот именно! А меня, выходит, можно будить, я же не человек!
А вот это уже было обидно. Тайка надула губы:
— А кто говорил: «случись чего — буди в любое время дня и ночи»? — Она передразнила скрипучий голос коловерши. — Опять наврал?
— Погоди-погоди! А что стряслось-то? Ты не отмахивайся давай, а говори по существу. И не беги так! Я за тобой не успеваю. Тьфу, опять тут эта дивья псина… Да что ж за жизнь-то такая, а?
Пушок перестал бурчать, только когда они дошли до Аленкиной калитки и на цыпочках прокрались мимо дома к огороду.
— Вот тут оно лежало! — Аленка ткнула пальцем в примятые кустики клубники и завертела головой.
У Тайки екнуло сердце при мысли, что жуткая тварь бродит где-то неподалеку, таясь в предрассветных сумерках.
— Может, в дом пойдем? Надо проверить: вдруг оно туда забежало? — Ее голос дрогнул.
Аленка вцепилась в загривок симарглу так сильно, что Снежок тоненько заскулил.
— Н-надеюсь, не забежало, — опомнившись, она ослабила хватку.
Обходить весь дом пришлось крадучись, чтобы не разбудить тетю Машу — Аленкину маму. Но старые половицы скрипели так громко, что та все равно проснулась.
— Ой, девчонки, что это вы тут колобродите ни свет ни заря?
— Ты спи, мам, спи…
