Ведьма 2000 - [4]

Оливии смешно было созерцать за такими мучениями, правда могла понять обе стороны, но вмешиваться в чужие отношения не любила, поэтому стойко держала нейтралитет, не реагируя на жалобы и провокации со стороны Сидни.

— Так, давай выкладывай, из-за чего твоя мордашка выражает такую печаль и лихорадочную работу мысли, что ты не заметила своей лучшей подруги? — спросила Оливия и неторопливо отхлебнула ставшую уже тёплой сладкую жидкость «Колы», готовясь слушать излияния подруги.

Ждать долго не пришлось. Состояние Сидни изменилось, причем кардинально: задумчивость и состояние транса мгновенно слетели. На смену им пришла ярость, запалив глаза подруги голубым пламенем, что выглядело довольно угрожающе и не предвещало виновнику гнева ничего хорошего. Губы её сжались в узкую полоску, а пальцы с такой силой сжали жестяную банку, что Оливия даже немного отодвинулась от стола в страхе быть запачканной, если та лопнет в руках подруги.

— Из-за чего? Из-за кого вернее будет сказать! — рявкнула Сидни и громко фыркнув, швырнула немного расплющенную «Колу» на стол, позволив Ливии вздохнуть с облегчением.

— Я так понимаю, Грэг вновь сбежал от тебя, как от чумы? — осведомилась она осторожно, хотя губы, будто сами собой расползались в широкой улыбке, но, едва увидев, как сузились глаза подруги в ответ на это, поспешно спрятала своё неуместное веселье.

— Что смешного? Что смешного в моих страданиях? Этот тупица просто не понимает счастья, выпавшего на его долю! Да ещё и не даёт мне это показать! Лив, вот скажи, почему мужчины, как животные — спасаются бегством? Это что, их основной инстинкт? — спросила Сидни с тяжёлым вздохом и с надеждой посмотрела на Оливию.

— Основной инстинкт у них немного другой, — произнесла Ливия и презрительно хмыкнула, — но побег подразумевается! Просто они не готовы к такому напору со стороны девушки, это их пугает. Они ведь изначально должны быть охотниками, а вот роль жертвы они не приемлют. А Грэг неспроста получил прозвище Тихоня, тут и мачо дрогнул бы, не то, что парень с таким чересчур уравновешенным характером.

— Ливия, может, ты его в лягушку на время превратишь? — спросила Сидни с надеждой и неким подхалимством во взоре посмотрела на подругу. — А я ему такой хороший аквариум куплю, будет вместе со мной жить, закормлю мушками там всякими, а как привыкнет ко мне, ты снова его человеком сделаешь.

Оливия строго взглянула на подругу, заставив ту умерить свой пыл.

— Хорошо, хорошо я поняла, не годится! — согласилась она, всё правильно поняв. — Не хочешь никого превращать, тогда свари какой-нибудь любовный эликсир или что-нибудь ещё! Ведьма ты или нет?

«Сегодня пресноводные очень популярны…» — Пронеслось в голове у Ливии, но вслух она этого решила не произносить, дабы не давать повод уличить себя в преступном желании: нарушить данные родительницам обещания и превратить Довсона в жабу.

— Сид, ты прекрасно знаешь, что мне запрещено применять свои способности во вред другим… и не надо мне возражать, — она быстро пресекла попытки подружки её перебить, — бабушка с мамой с меня самой шкурку снимут, если узнают. Тогда я уж точно никуда не поеду, а до карнавала осталось совсем немного времени и он обещает быть самым грандиозным, самым крупным за всю историю своего существования. Я непременно должна там быть! Прости, дорогая, не в этот раз.

Сидни осознав, что уговорить подругу не удастся и она в этом вопросе неприступна как скала, поникла и глаза её наполнились разочарованьем и печалью. Оливия же при этом испытала укор совести, словно совершила предательство, но, несмотря на это поддаваться на очередную провокацию была не намерена.

Память же укрепляя её в этом решении, услужливо напомнила о том, как она, поддавшись на уговоры Сидни, с помощью своего дара сорвала парик мистера Ричардсона, учителя математики во время занятия на глазах у целого класса. Потом по школе ещё долго ходили рассказы о том, как парик учителя вдруг поднялся в воздух на глазах у изумленного класса и самого преподавателя и, совершив в воздухе дивный пируэт, вылетел в окно, приземлившись прямехонько посредине школьного двора. Сидни и Оливия долго хохотали над выражением лица учителя, которого едва не хватил апоплексический удар. Правда дома, зато, что она позволила себе использовать магию прилюдно и забавы ради, родительницы устроили ей такую встряску, что девушка посчитала, что минутное веселье того не стоит.

— Да и я тебе объясняла, что любые чары, как и эффект от зелья, рассеются рано или поздно, к тому же это не останется без внимания моих родительниц, что тут же повлечёт за собой весьма плачевные последствия. Сид, ты достойна истинной любви, а не каких-то заменителей. Дай ему время, не дави и сбавь обороты, будь хитрее и умнее, женщины испокон веков наделены этими великими качествами, используй это наследие.

Оливия наблюдала, как на личике подруги отражается целая гамма противоречивых друг другу чувств, но, всё же, её распинания были не зря, и подружка таки отказалась от затеи сделать из Грэга симпатичного лягушонка. Как оказалось, теперь её ум занимало другое.