Ведется строительство - [8]

Эми покачала головой.

— Ты достаточно хорош для меня. Он увидит это. Возможно, сначала он рассердится, но отец любит меня и хочет, чтобы я была счастлива. Ты делаешь меня счастливой.

Погладив ее щеку, я улыбнулся.

— Мне нравится делать тебя счастливой, но я не уверен, насколько быстро твой отец придет в себя. Он был очень настойчив, чтобы никто в компании не приближался к тебе.

— Тогда мы должны немедленно это решить. — Ее голос стал еще тише. — Ты беспокоишься об его гневе в личном или профессиональном плане?

— Понемногу о том и другом, — признался я. — Я профессионал своего дела и мне нравится работать на твоего отца. Я очень люблю свою работу.

— Больше, чем ты любишь меня?

Я дернул себя за волосы от разочарования.

— Конечно же, нет.

— Тебя смущают наши отношения? Ты стыдишься меня?

— Нет! Ничего подобного!

— Но мы все еще прячемся.

— Эми…

— Ты собирался уйти, когда думал, что мы не можем быть вместе. Что сейчас? Ты бы ушел ради наших отношений? Или ты не имел это в виду?

— В то время да. Я не хотел уходить, но думал, что так лучше.

— Но не сейчас? Даже если бы это означало, что мы открыто можем быть вместе?

— А что насчет тебя? Ты сказала то же самое, — бросил вызов я. — Ты говорила, что важно, чтобы я продолжал работать с твоим отцом. Или это уже не имеет значения?

Эми встала, вдруг очень рассердившись.

— Ты этого хочешь? Чтобы я отказалась от своей работы?

Я тоже встал, чувствуя напряжение.

— Не вкладывай слова мне в рот.

А потом мы поссорились. Мы бросали друг другу злые слова и обвинения. Ни один из нас не смог принять правильное решение в ситуации, возникшей в неподходящий момент, когда мы были обеспокоены, не уверены в будущем и устали скрывать свои чувства. Я должен был обнять Эми и сказать, что мы поговорим с ее отцом. Решим проблему вместе. Если он будет в ярости и полностью против нас, я, не раздумывая, уйду с работы, которая мне нравится, потому что люблю ее больше всего на свете.

Вместо этого мы продолжали спорить, пока она не разозлилась окончательно и, собрав свои вещи, ушла. А я был достаточно зол, чтобы отпустить ее.

Хлопок двери за ее спиной еще несколько часов эхом отражался в доме и в моем сердце.

В воскресенье я был несчастен. После бессонной ночи, когда я всю ночь ворочался, прокручивая наш спор в голове, моя кровать казалась слишком большой и пустой без нее. Я несколько раз тянулся к своему сотовому, собираясь позвонить ей, но каждый раз передумывал, не желая, чтобы этот разговор произошел по телефону. Я очень хотел увидеть ее, но идти к ней домой было опасно. Она всегда приходила сюда, поскольку я жил далеко от Дэвида, а ее квартира находилась в двух кварталах от него. Слишком велика была вероятность того, что он увидит мой грузовик. Я мерил шагами комнату, расстроенный и сердитый, но в итоге решил хоть раз сделать что-то правильно и, послав все к черту, запрыгнул в свой грузовик.

Притормозив у ее подъезда, я увидел там грузовик Дэвида, припаркованный рядом с машиной Эми, и, проклиная всех и вся, просто уехал. Остаток дня я провел, занимаясь делами, и несколько раз проезжал мимо ее дома, но грузовик Дэвида оставался там, словно тихий страж. Сдавшись, я отправился домой и отправил ей простое сообщение.

Я задница. Позвони мне, когда на побережье будет чисто, чтобы я мог извиниться. Люблю тебя.

Я ждал напрасно — телефон так и не зазвонил, а сообщение осталось без ответа.

В понедельник утром я был угрюмым, уставшим и отчаянно хотел ее увидеть. Просмотрев свое расписание, я едва сдержал проклятья, увидев, что сначала у нас намечалось рабочее совещание, а затем встреча с новым клиентом. Я уже встречался с ним один раз и мгновенно невзлюбил его. Он был напыщенной задницей, и я надеялся, что мы больше не увидим его, но, как нарочно, он запланировал еще одну встречу.

Амелия будет присутствовать на обеих встречах, и если мы сначала не поговорим, то обстановка может быть враждебной, а я бы не хотел этого.

Закрытая дверь ее кабинета и отсутствие грузовика на обычном месте подсказали мне, что Амелия еще не пришла. Дэвид разговаривал по телефону, и я помахал ему, проходя мимо. Закрывшись в своем кабинете, я разбирал бумаги, внимательно прислушиваясь к возне снаружи. Когда я, наконец, услышал приветливый голос Амелии, то расслабился и, выждав несколько минут, встал, прихватив со стола папку, чтобы пойти поговорить с ней. Открыв дверь кабинета, я замер, когда увидел ее. Вцепившись в дверной косяк, я тяжело сглотнул.

«Боже!»

Для всех остальных она выглядела нормально. Для меня она была гребаным грехом.

Мягкое платье с запа́хом темно-синего цвета обнимало ее изгибы и заканчивалось чуть выше колен. Бант на бедре умолял меня схватить его и развязать. Она надела шпильки, отчего ее ноги казались длинными и бесконечными, и, черт возьми, я хотел, чтобы эти ноги были обернуты вокруг моих бедер, а каблуки впивались в мою задницу, пока я трахаю ее. В ее наряде не было ничего необычного, кроме того, что это был один из моих любимых. Однажды я сказал ей, как чертовски сексуально она в нем выглядела.

Но мое внимание привлекли ее шикарные волосы, от которых у меня перехватило дыхание. Они струились по плечам и спине волнами темного атласа, не оставляя меня равнодушным. Эми оставила их кудрявыми, хотя ненавидела это, но знала, что я люблю, как буйные завитки кружат вокруг ее лица при движении. Я хотел запустить пальцы в мягкие локоны, притянуть ее лицо к своему и поцеловать. Нагнуть ее над ближайшим столом и умолять о прощении, вдыхая ее сладкий аромат. Трахать ее до тех пор, пока она не начнет стонать мое имя, показывая своим телом, что мы в порядке.