Вечный всадник - [12]

«Ну и Зинка, ну и дает!»

— Леша, ты опять о чем-то замечтался? — неожиданно донесся до него голос бабушки.

— Замечтался, — сказал Лешка, уходя с неохотой из чудесного мира грез.

Весь день Лешка провел у бабушки. Выправил осевшую дверь, починил люстру, натер до блеска полы. Бабушка говорила, что в нем таится заботливый, хозяйственный муж, что Зинаида этого не разглядела, а то бы давно прибрала его к рукам. Время пролетело незаметно, пора было идти на концерт, и Лешка надел на себя самые модные вещи по последней нефтеярской моде — черный кожаный пиджак, черные вельветовые брюки, черные полусапожки, яркую желтую рубашку и не менее яркий оранжевый галстук. Вещи были импортные и производили впечатление даже на Зинку. «В Москве встречают по одежке, — вспомнил Лешка слова Васькова. — Если так, то пусть увидят, что орс не забывает буровиков, завозит им то, что не часто увидишь даже в московских магазинах». Лешка в антракте будет прогуливаться по фойе, и москвичи начнут гадать: «Кто же это так фирменно одет? Молодой дипломат или гениальный ученый? Артист или фарцовщик? Хоккеист или торговый работник?» На большее у них не хватит фантазии, потому что они не встречали буровиков, а если и видели, то по телевизору в тулупах или робах, облепленных мошкой, небритых и обросших. Удивительно, почему телевизионщики снимают их только на производстве? Можно подумать, что они, кроме буровой, нигде не бывают. А песни им поют в основном героические, песни хорошие, но все исключительно бодрые, жизнерадостные, как будто у них в жизни одни радости и не бывает горя и несчастной любви.

Лешка был у входа в концертный зал в точно назначенное время. Вскоре подкатил на машине Вощихин, за ним в автобусе подъехали музыканты. Лешка отдал бы очень многое, чтобы Зинка увидела их встречу. Пусть Вощихин не слишком обрадовался ей, формально, но ловко протянул руку, сказал «Добрый вечер», глядя куда-то мимо Лешки, а затем подтолкнул его к входу, пошел вперед, предложил раздеться в своей гримерной, что-то сказал мужчине с подобострастным взглядом, тот посмотрел на Лешку, поменял взгляд и повелительно приказал глазами следовать за ним, пусть встреча с певцом была скоротечна, но Лешка общался с самим Вощихиным. И вот Лешка сидит в первом ряду боковой ложи рядом с важными людьми, напыщенными, благоухающими дорогими духами, и это, видимо, от зависти сказала злая билетерша, что Вощихин снова притащил своего врача, парикмахера и массажистку. «А вы кто ему будете?» — спросила она у Лешки. «Я для него ищу нефть!» — ответил Лешка, повергнув билетершу в изумление, которое у нее не проходило до конца концерта.

Первым на сцене появился пухленький, добродушный конферансье и стал рассказывать о женщинах и вообще о том, что будет, если объединятся все женщины. Затем он говорил о значении женщины в нашем мирном строительстве, доказывал, что все лучшие слова женского рода. Любовь — женского рода! Весна — женского рода! Свадьба — женского рода! А вот развод — это уж слово мужского рода! Зрители улыбались, кое-кто даже захихикал, больше всех смеялся сам конферансье. И вдруг неожиданно грянул свадебный марш. Конферансье поспешил объяснить, что ровно год назад в этом зале познакомились славный юноша и очаровательная девушка, сегодня они официально зарегистрировали свой союз, а сейчас весна, и эти события символичны — весна и любовь. «Давайте же поздравим молодых! — предложил конферансье, разбросав в стороны руки от переполнившего его восторга. — Давайте пожелаем молодым негасимой любви и вечного счастья!» С новой силой грянул марш, в проходе зала появились молодожены. Зрители им зааплодировали. Молодожены поднялись на сцену. Конферансье подарил им куклу, похожую на ту, что иногда прикрепляют к радиатору машины, везущей в загс жениха и невесту. Конферансье на этот раз уже невнятно, но, видимо, снова что-то очень хорошее пожелал молодым, и те, счастливые, гордые, чинно проследовали за кулисы.

Зрителям понравился пролог к концерту, у них было хорошее настроение, и только Лешка сидел обескураженный, подавленный, у него колотилось сердце, и он не мог мысленно переварить, что сейчас произошло, поскольку в невесте он узнал свою далекую полуабстрактную мечту с теми же невинными глазами, с той же прической, узнал сказочную принцессу, что долго искала принца и сегодня наконец-то нашла, и уже в реальной жизни. И он, Лешка, тоже наконец-то наяву встретил свою сказочную мечту, но не для того чтобы обрести ее, а потерять окончательно и к тому же сразу в момент встречи. Хрупкая, но яркая мечта, за которую он цеплялся в трудные минуты после Зинкиных выходок, светившая ему как необыкновенной красоты звезда, внезапно погасла и разбилась на мелкие осколки, ранящие сердце и сознание. Лешка не слышал, что говорил конферансье, не видел, кто на сцене пел, танцевал, жонглировал и показывал фокусы, лишь к концу концерта Лешка немного пришел в себя и первым захлопал, когда конферансье объявил выступление Сергея Вощихина. Музыканты заиграли бодрую мелодию, и, покачиваясь в такт музыке, вертя головой, как цирковой медведь, на сцену вышел популярный улыбающийся певец, запел о манящих его просторах, палатках и смелых людях, зрители опять зааплодировали ему, а Лешка покраснел, чувствуя если не обман, то что-то сходное с ним, и улыбка певца показалась ему неестественной, несвойственной Вощихину в жизни. Зрители приветствовали певца, скандировали, а Лешка подумал, что он никогда не скажет своим товарищам и никому вообще, даже бабушке, которая в общем-то оказалась права в мнении о Вощихине, не скажет о своих чувствах, пусть люди получают удовольствие от его песен, пусть радуются, что не так часто выпадает на их долю.