Вечный комендант - [3]

   Который, собственно и выдает в модельной блондинке - говорю же, ничего общего, Оля была шатенкой - нашу Олю.

   Мою Олю.

   - Молодой человек, ну что вы застыли? Вы чек нам выписали? - спрашивает Олиным голосом журнальная красотка в небесного цвета юбке.

   - Мальчик влюбился, - игриво бросает она, повернувшись к мужу.

   Да-да, к мужу, а кто же еще, по-вашему, этот мой холеный клиент, благодаря которому я - вы только представьте - дотронулся до настоящего Бриони. Три штуки евро за костюм, вот интересно, сколько стоит хлопок по плечу?

   Муж расплывается в улыбке: похоже, мне перепадет на чай. За ошалелый взгляд, в котором, как внушила ему Оля, кроется мой восторг по ее поводу. Я дописываю чек и, пока счастливые голубки нежно воркуют у кассы, мы с ребятами упаковываем в здоровенную коробку дорогущую дрянь со сверхплоским экраном.

   Парни смотрят на меня с восхищением - шутка ли, целых сорок пять тысяч за китайскую сборку. И всего-то пару дней как телек завезли, даже запылиться не успел.

   - Кстати, молодой человек, - оборачивается на пороге Оля, а в дверях замирают муж и четыре грузчика, волокущие коробку с телевизором к грузовому такси, - Сорин, всего один вопрос, ладно?

   Это она мужу, который - парня явно не проведешь - быстро нагоняет Олю, остановившуюся перед прилавком.

   Мы стоим лицом к лицу и чтобы поцеловать ее, мне достаточно чуть наклониться вперед. Но вместо решительных действий я, хмурясь, шныряю взглядом по прилавку и ворошу какие-то накладные, подтверждая худшие опасения по поводу качества обслуживания, выраженные фразой "заплати и катись".

   - Всего один вопрос, - повторяет она, и я устало смотрю ей в глаза.

   - А вот когда мне будет сорок пять, наш телевизор еще будет работать? - спрашивает Оля и смотрит на недоуменное лицо мужа.

   - Ты это вообще к чему? - отвечает он за меня, сам при этом становясь похожим на непреклонного часового: стой, кто идет, стой стрелять буду. - Мы к тому времени десять телеков поменяем.

   - Вам сейчас сколько? - уточняю, вроде как, я, но по взгляду мужа понимаю, что встрял - не вовремя, не по адресу, и вообще, почему бы мне не заткнуться.

   - Послушай, парень, - накаляется муж, хотя мешки под глазами уверяют, что больше всего ему сейчас хочется домой, в бурлящее спокойствием джакузи.

   - Милый, ну что ты, - кокетливо перебивает Оля, - мальчик не имел в виду ничего плохого. - она снова поворачивается ко мне. - Мне сколько? Скажем так: меня устроило бы, чтобы гарантийный срок равнялся разнице между сорока пятью и моим нынешним возрастом. Но поскольку вы не в курсе моего возраста, - Оля чуть повысила голос и посмотрела так, что я чуть не прижался к стеллажам за спиной, - то и говорить, похоже, не о чем.

   Она берет мужа под руку и, не сводя с меня глаз, прижимается ухом к его плечу. И без того круглое лицо мужа расплывается в умиротворенной улыбке.

   - Гарантия на телевизор три года, - тихо говорю я.

   Обиженно дернув губой, Оля гордо отворачивается, и, пропустив вперед супруга, на ходу достающего ключи от машины, бросает через плечо:

   - Могло быть хотя бы пять. Не блендер же.

   Я смотрю удаляющейся Оле в спину и меня словно током бьет. Мать вашу, да это же вылитая она - та самая полноватая, нелепая студентка политеха, в рваных джинсах и с тремя серьгами в левом ухе. Надо же, ни капельки не изменилась - тот же убийственный сплав расчета, коварства, лицемерия и, представьте себе, страсти. Ничего нового - с той самой встречи, когда я впервые увидел ее, гуляющей под ручку с моим одногруппником Денисом.

   - Познакомьтесь: Вова, это Оля, Оля, это Вова, - представил он нас друг другу, не подозревая, что выносит себе приговор.

   Оля совершенно не походила на городскую - типичная молдаваночка из райцентра, на которой черная футболка с выцветшим Майком Науменко смотрелась не лучше коромысла на балерине. Казалось, она лишь вчера, кряхтя, стаскивала с подножки автобуса облупленный чемодан, а сегодня, за сутки освоившись со статусом обитателя столицы, клюнула на первый же подвернувшийся крючок - серьгу и козлиную бородку Дениса, для которого рок-н-ролл - не более, чем средство затащить в постель очередную глупышку.

   - Вова не кишиневский, - кивает в мою сторону Денис.

   - Ааа, - равнодушно отзывается Оля, - понятно, Малая Малина.

   - Наш истфак с этого года в общагу на Флорилор перевели, - щурюсь на нее я.

   - Ммм, - лениво задумывается она, - там же вроде общежития Экономической академии.

   - И одна университетская общага - улыбается Денис.

   Боже, как я раньше не замечал, что он настолько глуп?

   - Ты-то откуда все знаешь, городской? - Оля легонько бьет Дениса локтем в бок, - Бегаешь к иногородним студенткам?

   Прием, что и говорить, безотказный - я, разумеется, не об ударе по ребрам. Пока Денис краснеет, виновато пожимает плечами - не Оле - мне - кивнув на спутницу: дура, мол, и, грубовато обняв ее за плечи, бормочет: "ну, покеда, нам пора", мне хочется крикнуть "эй, ты куда, идиот, разве не видишь, что она меня хочет?".

   Но на крик я перехожу лишь за полночь, когда не сдержался бы и вытесанный из дерева чурбан - этакий повзрослевший Пиноккио: настолько сладостным оказалось мгновение, поделившее жизнь на две неравные части - до Оли и с ней.