Вечные деревья исчезающего сада-2 (сборник) - [15]

Шрифт
Интервал

Всё та же —
Пусть даже изовьётся слово —
И встанет доброта на страже —
Всё будет то же – если даже
И непохоже – всё похоже —
Дни прошли – песок на пляже —
Однообразие – О боже —

Монолог циника

Свисает тело белым флагом —
Как результат любовных битв —
А человек и нагл и наг он —
С любовницей – как Цезарь спит —
Амура надломились крылья —
И слышен храп их нежных уст —
И грязен белый флаг бессилья —
Капитуляции всех чувств —

Монолог «Как мне тебя жаль»

Какие там к чёрту странности —
Сплошные закономерности —
Закономерны радости —
Возвышенности и бренности —
Закономерно и то —
Что любит меня другая —
А эта чутьчуть стройней —
И бёдра круглей —
Закономерность злая —
В моём отношении к ней —
Вот любящая и любимая —
У любящей – лишь рога —
А у любимой линия —
И в рубище дорога —
Бывает штришок – деталь
Решает судьбу человека —
И как мне тебя не жаль —
Но губы твои не для смеха —
Напрасно готовишь ты яд —
Над склянками дым клубя —
Закономерно – что я
Любить не могу тебя —

Монолог китобоя

– Бог для меня открыл бюро любви —
Аквариум – прозрачный поцелуй —
Бери гарпун – возлюбленных лови
Железом под ребро и торжествуй —
Бог для меня открыл бюрометро —
Одна стройней другой плывут в трубе —
Бери гарпун – Любую под ребро —
И лучшая достанется тебе —
Бог для меня открыл бюроретро —
Где происходит Ева из ребра —
Бери гарпун – и Еву под ребро —
Чтоб хлынула любовная амбра —
Так будет и с русалками Карро —
Так будет и с Сюзанной Фигаро —
Так создан мир – и не моя вина —
Что движим он ударом гарпуна —

Движение змеи

– За окном бегает полмира с распущенными волосами —
Одна из них лежит с внутренней стороны окна —
Одна – взвешенная мужскими весами —
И украденная весами сна —
За окном стройные – похожие на оленей —
Или на поступь водопада – женщины
Движутся – как в замедленных кадрах кино —
А у спящей движение змеи зловещее —
Ускользающее на тёмное – сладкое дно —
* * *
Мы выбиваемся из сил —
Мы – словно северные лайки —
Бежим в горячей – дружной стайке —
И снег не мил – и свет не мил —
Буран нам путь загородил —
И мы тоскуем на стоянке —
А утром снова мчатся санки —
И снег не мил – и свет не мил —
И всё ж я север полюбил —
Как женщину – за то – что жарки
Костры среди холодных снов —
И я любить хочу без слов
И ненавидеть без утайки —
* * *
Любимая смотрит в Боккаччо —
Покачивая левой ногой —
Как жёлтый питон изворачивает
Она своё тело дугой —
Люблю простодушие дачное —
Гамачный покой и нагой
Старинный обряд новобрачия
В границах страны луговой —
В границах так зыбко означенных —
Как будто строитель другой
Из воздуха свет выколачивал
В границах страны луговой —
А впрочем – гроза не иначе как
Надвинулась – Перед грозой
Любимая смотри в Боккаччо —
Покачивая правой ногой —

Выброшенная фея

Я каменею у камней —
А ты алеешь на аллее —
Потом пьянеешь на ветру
В наряде выброшенной феи —
Я понимаю – бог с тобой —
Или мне кажется – ты выше —
Чем этот дворик продувной
И вниз стекающие крыши —
Но образ – облик – отблеск Твой
Отчаянного равнодушья —
Он всё ж не мёртвый – а живой —
Он самый близкий – потому что
Пространство счастья между лиц
Напоминает образ древа —
Иль очертанья дивных птиц
В смятеньи радости и гнева —
Пусть не узнает нас никто —
Пусть целый мир проходит мимо —
Мы выбрали пространство то —
Которое неповторимо —

Монолог меломана

Молюсь и в холоде – и в голоде
На диводивное мелодии —
Молись – любимая – в бесплодии
На чудочудное мелодии —
Молись беглец в далёкой Родине
На горегорькое мелодии —
Есть ты – мелодия – и я —
И на закате и восходе —
Когда бесчинствует земля —

Образ женщины и грифа

– Попробуй загадать – сказала —
– Вот гриф – вот клетка – вот гора —
Художниками из металла
Сооружённая вчера —
Я загадал – чтоб королевский
Измученный неволей гриф
На верхний бутафорский риф
Взлетел и уцепился зверски —
Но он смеялся – как халиф —
В арабоазиатской феске —
– Её зелёное пальто
Горело флагом мирозданья —
Она загадывала то —
Что было выше ожиданья —
* * *
– Когда она очнулась плавно —
И вечер умер на столе —
Всем было уходить забавно —
Мне – страшно – как огню в окне —
Тот вечер – красоту минуя —
Я ночью победить не смог —
И до сих пор себя клину я —
Зачем переступил порог —

Миг в руке

И вот она пропала вся —
И опустел Ораниенбаум —
И только светлый ветер бала
Сквозь летний воздух пролился —
И только поднятый шлагбаум —
Огонь Фиата вдалеке —
И словно вот она – в руке —
Но это лишь Ораниенбаум —

Знамя юности

Там на флюгере – знамя юности – знамя совести —
А вокруг него – только пропасти – только пропасти —
Пропасть зависти – пропасть тупости – пропасть хитрости —
Как тебя спасти – знамя юности —
Знамя искренности —
Юность Флюгерна – обтекаема и стремительна —
Стала джунглями для мечтателя и мыслителя —
Пропасть глупости – пропасть скупости – пропасть ветрености —
Как тебя спасти – знамя юности —
Знамя верности —
Флюгер кружится от бессонницы до весёлости —
Юность рушится – флюгер кружится в невесомости —
Пропасть скудости – пропасть подлости – пропасть старости —
Как тебя спасти – знамя юности —
Знамя радости —

Грабли ночи

По сердцу ходят грабли ночи —
Хохочет тело – жизни хочет —
Пусть лоно женщины рокочет —
Когда её любовник топчет —
Но для этого на свете
Забрали душу мрак и ветер —
Поверьте – мы живём в просвете —

Еще от автора Владимир Шали
Тайные женские боги

«Эта Книга об одном из Правителей Египта – который по своему Простодушию слишком поспешно и открыто назвал Имена своих мужских Богов и поэтому потерпел сокрушительное Поражение от Белой Египтянки и от ее тайных Богов на Войне между двух Молчаний – таким Образом испытывая Жажду в Пустыне Правитель нашел только Воду – а Белая Египтянка нашла и Воду и Название Воды…».


История разделенного сада

«Далее Странник сказал – Если в небе гром и молния – и горит пшеница – это не случайность – Это значит слишком страдают те или эти – Это значит слишком страшны их молитвы о справедливости – это значит сильны их желания познать истину – Если внезапно погибает тот – кто живет в здравии и процветании – это не случайность – Это значит – что слишком унижен другой и никто не видит его мучений – Это значит слишком нарушено равновесие Разделенного Сада – Если ветер гонит песчаную бурю в сторону Города и песчинки проникают в капли – и вода – смешанная с песком попадает в бассейн Фараона – а затем и в горло Царя – это значит слишком много Странников умирают от жажды и на их пути в Пустыне не вырыты спасительные колодцы – Это значит слишком нарушено равновесие в Разделенном Саду – Если ты тот или этот – или говоришь за того или за этого – или ты стоишь за тем или за этим – или ты разделяешь боль с тем или с другим – ты Всё и ничего – Из Всего вырастает справедливость – Из ничего возникает Истина – Ибо не всегда будет услышана молитва об избавлении – но всегда будет услышана молитва о равновесии…».


Красная площадь Египта

«Вот ты говоришь – Все Люди – это только маленькие – Фрагменты Части одного огромного – Неразличенного никем Волка – Все Люди – это только Красные Слезы на Красной Площади Египта – А я думаю – что если посмотреть на Каменные Пирамиды – Мраморные Надгробия и Гранитные Саркофаги – Можно поверить – что Правители и их Слуги – по-разному одинаково – хотели быть каменными – ибо так наивно они все стремились к Вечности – Правители – чтобы стать Мрамором и Гранитом – их Слуги – чтобы хотя бы прикоснуться Руками и Губами к Мраморным Разноцветным Монолитам – а затем почувствовать Истинный Холод Величия Явной и Сокральной Власти – Камень – вот к чему неосознанно и безнадежно стремиться все Живое на Свете – Камень – это Независимость – это Отстранение – но прежде всего Камень – это истинное Безразличие к любому Движению – и только для того – чтобы присвоить себе еще одно Движение на Пути к Невозможному…».


Пространство опоздания

«Вначале Время стерто – Стена Темно-Синего Цвета – Глубокая Резьба на Камне – но Значение Слов совсем непонятно – Текст прерывается – далее следуют Слова Анубиса – Кто ты стоящий у Входа и Выхода в Соединенное Время – Ему отвечают – Имя мое – Ровная Земля – которая слегка прогнулась под Тяжестью Нелепой Необходимости – Имя мое – Легкое Скольжение в Сторону грядущей Неизвестности – Имя мое – Склон Города с Безразличием к самой Жизни – Имя мое – Затмение Тьмы – ибо Каменные Стены вокруг меня неприступны только для того – чтобы их разрушить – Имя мое – День измученный Пустотой – который уснул в бессмысленном Ожидании Звука – ибо я тот – кто всю Жизнь насиловал Измену…».


Пространство предчувствия

«Владимир Шали – Представитель Клуба русских Писателей при Колумбийском Университете – Основатель Союза Возрождения Религии древнего Египта – Автор Книг – Свобода Зрения – Свобода Исчезновения – История одного Молчания – История Разделенного Сада…».


Цвет заблуждения. Поворот Восковой Черешни. Мумия винограда

«Эта Книга гадательна – Первое поверхностное Прочтение идет по Горизонту – Второе главное Значение возможно раскрыть только по вертикальным Пустотам между Строк – которые странным Образом связаны друг с другом не вполне различенными Знаками – эта Книга прочитывается с любого Места – поэтому всякий Текст Книги независим и совершенно самодостаточен – каждая Страница – каждая Строка словно специально приспособлены для того – чтобы получать магические Ответы на все заданные Вопросы – следует только открыть Книгу в том Месте – которое выберет Рука и прочитать начало загаданной Строки…».


Рекомендуем почитать
Книга Извращений

История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.


Дистанция спасения

Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.


Избранные рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Огоньки светлячков

Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.


Переполненная чаша

Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.


Республика попов

Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».