Вечно жить захотели, собаки? - [22]
Однако, когда командир сломал горлышко бутылки сухого «Хенкеля» и наполнил бокалы, все еще держались на ногах. Поднимали бокалы до уровня второй пуговицы мундира: «Да здравствует Германия!»
Некоторое время так все и шло. Стакан пива, стакан шнапса, стакан пива, стакан шнапса — и пение. Д-р Ки-зеветтер аккомпанировал на фортепьяно, пока не упал носом на клавиши и не занял позицию рядом с табуреткой.
Хотя еще было абсолютно темно, но уже наступило утро, когда Виссе вместе с Харро выбрались на свежий воздух, чтобы сделать несколько кругов вокруг казармы.
— Фриц, ты пьян, — блаженно вздохнул он.
Холод и свежий ночной воздух разогнали пьяные видения и несколько отрезвили его.
Он планировал исчезнуть еще до полуночи, чтобы вновь навестить Катю, а теперь было уже половина пятого, и она наверняка крепко спала, возможно, с майором — ну, ничего! Он упрямо твердил себе: «Она еще не знает Харро! Она должна с тобой познакомиться, но если ты не понравишься ей так же, как я, то она останется у меня в проигрыше!»
Харро был вовсе не в восторге, но обер-лейтенант чуть ли не бегом проделал весь длинный путь, и Харро, недовольный и невыспавшийся, бежал за ним.
И вот они оба перед воротами ее дома. Все такое чужое, и Катя недостижимо далека.
Да и что ей какой-то немецкий обер-лейтенант, который был ее врагом! Она — русская девушка, и сны ей снятся русские.
Прощай, Катя, русская девушка!
Несколько старых украинцев, которые уже вышли на улицу, приветливо улыбаются ему, тепло здороваются — завоевывают его сердце.
Старуха, с которой он поздоровался первым: «Доброе утро, мать!» — останавливается, осеняет крестным знамением его лицо и говорит:
— Да хранит тебя Господь, сынок! — Ну а ты, Петр, не хочешь ли ты на фронт?
Петр вздрагивает. Он тщательно складывает белье и не смотрит на обер-лейтенанта.
— Война еще не скоро кончится! Русские в Сибири очень сильны. Германский вермахт слишком маленький. Я не хотел бы быть солдатом, но вместе с обер-лейтенантом на фронт пошел бы!
— Не бойся, Петр, я же все равно не могу тебя взять с собой!
— Петр никс страх!
— Я тебе дам свой адрес, а после войны ты напиши мне, если тебе что-нибудь понадобится!
Петр не благодарит и делает пренебрежительный жест рукой, чтобы выразить, насколько бессмысленно все это. Ему-то виднее. Ведь он живет в стране, где человек — это ничто, которое можно передвинуть куда угодно. Приходит приказ и, будь добр сию же минуту все бросить, что нажил. Перекинул через плечо котомку — и давай, жми туда, куда прикажет Сталин.
А бабушка, мать и ребята останутся в деревянном доме с крошечными окошками и большой кирпичной печью посреди хаты. Уйдет человек — и не вернется. Может, когда-нибудь хоть письмецо пришлет из Архангельска или Уральска. Велика Россия.
Петр доволен. Обер-лейтенант добился, чтобы украинец помогал ему теперь по кухне. У здания штаба собрались несколько офицеров, чтобы попрощаться с командиром.
Носбергер на короткое время отпросился с дежурства. Он не отпускает руку Виссе. За два месяца, что пробыли вместе, они хорошо сдружились, и каждый знал о другом все. Носбергер тоже рад. Нежданно-негаданно он получил новое назначение — командиром противотанковой роты 71-й пехотной дивизии в Сталинграде.
— Будь спок, мы наверняка еще увидимся, — говорит он с надеждой.
Все шло хорошо, как вдруг — уши, спина и хвост — одна мчащаяся стрела — летит Харро. Виссе ведь запер собаку. Он смотрит на Носбергера. Конечно, это Носбергер выпустил пса.
— Возьми Харро с собой — ты же не можешь без него! — умоляет он за собаку.
— Может, мне удастся сделать так, чтобы его привезли мне потом!
Все, надо уезжать!
Петр держит собаку, и она смотрит вслед хозяину — неподвижно, не издавая ни единого звука. Ладно, если б она хоть завыла или завизжала, бедная псина. Пес вдруг прыгает сбоку на отъезжающую машину. Петр падает на землю.
— Харро, назад!
Собака вот-вот попадет под колеса. Водитель прибавляет газу. Высунув длинный язык, собака совершает последний отчаянный прыжок, цепляется на мгновение за открытое ветровое стекло — хочет всунуть морду в кабину, но бессильно соскальзывает.
Виссе быстрым движением еле успевает схватить Харро за ошейник и втягивает его в окно. Сеттер, совершенно выдохшийся, лежит, тяжело дыша, на сиденье возле Виссе; слишком слабый, чтобы радоваться, пес лижет хозяину руку и преданно смотрит в глаза.
На вокзале — страшная суета.
Отсюда отправляется пополнение на Кавказский и Сталинградский фронты. Точно по расписанию, как в рейхе, прибывает идущий из Киева в Ростов поезд с отпускниками с фронта.
В купе сидят три офицера и один нацистский чиновник. Харро сразу же обеспечивает контакт. Обнюхав подполковника, майора и худощавого лейтенанта, Харро уделяет особое внимание карману чиновника, куда бы ему очень хотелось сунуться носом.
— Пес сразу определил, где можно еще хоть что-то раздобыть! — иронизирует подполковник.
Солнце пробивается сквозь осенний туман. Поезд идет на юг, и вдали еще раз всплывает, окутанная туманом, как фата моргана, с освещенными высокими домами украинская столица.
Как мечтал Виссе поскорее уехать из Харькова, а сейчас у него кольнуло сердце, словно невидимая нить связала его душу с этим городом.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.