Вечная игра - [17]

— Черт возьми! — пробормотала она, складывая лист бумаги.

Эмма никак не могла отделаться от ощущения, что бабушка манипулирует ею из могилы. И почему, собственно, нельзя было оставить кошек Бренту? Он ведь и так ухаживал за ними. Мэгги во всем ему доверяла.

— Ах, тетя Мэгги, — вздохнула Эмма, — я не понимаю, что ты мне хочешь сказать о Бренте Форресте.

Размышляя над письмом, она вновь выглянула в окно. У нее больше не осталось никаких сомнений в том, что Брент принудил Мэгги изменить завещание, и от этого она все решительнее склонялась к тому, чтобы прожить год в Уэбстере. Ее взгляд остановился на доме Брента.

Эмма подошла ближе к окну и стала его внимательно изучать, не упуская ни малейшей детали. Прежде ей это не приходило в голову. Несомненно, Брент привел его в порядок. Эмма помнила, как покосившийся дом летом зарастал высокой травой. Вместе с домом Брент получил в собственность акр земли на берегу реки, где она часто играла, будучи ребенком. Теперь здание было заново выкрашено в нежно-голубой цвет. Брент сделал новое крыльцо и засадил сад розовыми кустами, которые вполне могли соперничать красотой с ее собственными, то есть с кустами Мэгги. Повернув голову, она увидела сверкающую металлическую ограду. Вновь ей послышался собачий лай, и в первый раз ей пришло в голову: уж не Брент ли завел этих шумных животных?

Решив немедленно высказать ему все, что намеревалась, Эмма соскочила с подоконника и на ходу, сбрасывая короткую в цветочек ночную рубашку, отправилась в душ. Через полчаса она уже спускалась по лестнице в шортах и майке, с зачесанными назад короткими волосами. Позавтракав и накормив кошек, она решила выпустить их погулять. Насколько ей было известно, ленивые животные ни разу не покидали комнату со времени ее приезда. Но ведь им нужно движение. Эмма открыла дверь и выпустила их на задний двор, окруженный живой изгородью.

Когда она вернулась в кухню, взгляд ее упал на кувшин, в котором мистер Петерсон приготовил чай со льдом. Поддавшись неожиданному порыву, она налила чай в высокий стакан и вышла на улицу.

Пока она пересекала двор, не сводя глаз с Брента, ей вдруг пришло в голову, что она любуется игрой мускулов на его плечах и спине, которые, наверное, окажутся твердыми и гладкими, если к ним прикоснуться, хотя она совершенно не собиралась этого делать.

Подождав, пока он обрубит ветки с несозревшими яблоками с одной стороны ствола, она обошла дерево и встала прямо перед ним, чтобы привлечь его внимание. От неожиданности Брент застыл, не выключая пилу. Наконец, словно опомнившись, он отключил ток, и наступила тишина. Положив пилу на землю, он внимательно посмотрел на Эмму.

— Доброе утро.

— Доброе утро. Я подумала, что вы хотите пить. — Она протянула стакан.

Подняв одну бровь, Брент взял стакан и поднес его ко рту. Он даже закрыл глаза, с удовольствием глотая ледяной чай. Эмма затаила дыхание, глядя на его плечи, широкую грудь, покрытую темными волосами, живот, выгоревшие до белизны джинсы. По всей видимости, они действительно выгорели, а не были куплены такими в угоду моде. Джинсы туго обтягивали узкие бедра…

Эмма чуть не вскрикнула, сообразив вдруг, на что устремлен ее взгляд, и подняла голову. Брент уже выпил чай и тоже смотрел на нее, прикрыв глаза необыкновенно длинными ресницами. Он явно развлекался, а она растерялась.

— Спасибо, — поблагодарил он, возвращая стакан.

Он наклонился, чтобы вновь взяться за пилу, но Эмма движением руки остановила его.

— Мы можем поговорить? — торопливо спросила она, стараясь побороть смущение.

— О чем? — Он поднял голову.

— Об этом, например. — Она показала на яблоню. — Я бы хотела посадить другую.

Он кивнул, и солнце вспыхнуло в его каштановых волосах.

— Хорошо. Вы ведь ее сломали, так что это будет справедливо.

Он не собирался облегчать ей разговор.

— Еще я хотела бы кое о чем спросить вас. О моей тете. Почему все-таки она именно вас сделала своим душеприказчиком?

— А я-то все ждал, когда вы зададите мне этот вопрос, — пробурчал он.

— Лучшего времени мне не найти…

Эмма замолчала, услышав истеричный вопль кота и лай собаки, нарушивших утреннюю тишину. К ним присоединились другие коты и кошки. Шум доносился с ее собственного заднего двора.

— Что это?..

Брент бросил пилу и побежал на шум. Эмма последовала за ним.

Когда они распахнули калитку и ворвались внутрь, то их глазам предстало нечто невероятное. Кошки бегали по двору по кругу, подгоняемые крупной рыжевато-коричневой собакой, грозно лаявшей на них. Эмма сразу поняла, что это не взрослая собака, однако кошкам от этого было, по-видимому, не легче. Где-то неподалеку залаяли другие псы, давая знать о своем желании присоединиться к забаве.

— Прочь, паршивый пес! — воскликнула Эмма, включаясь в погоню.

Брент тоже что-то крикнул, но она не обратила на него внимания, собираясь собственными силами справиться со щенком.

Семейство кошачьих рыже-серо-черным клубком металось по двору, преследуемое лающим мучителем. В конце концов кошки, прижав уши и вытянувшись в струнку, все как одна взлетели на стол, а затем оказались на дереве.

Эмма побежала за ними, и когда щенок стал носиться вокруг дерева, задрав морду и не переставая лаять, словно от его лая кошки должны были спуститься вниз, ей удалось поймать его, крепко ухватив за ошейник.