Вечерняя песня - [31]

Тяжело вздохнув, мужчина отвернулся. Он решил, что сегодня не подойдет к жене, а держать себя в руках умел всегда. Джеймс не мог позволить, чтобы женщина, которая ему даже не нравилась, лишала его спокойствия. Кларисса по-настоящему красива, но у него было много красивых женщин, и ни одна из них никогда не вынуждала его забывать планы или менять решения.

Джеймс думал головой, а не каким-то другим местом.

— Спокойной ночи, — сказал он мрачно и, не глядя больше на девушку, прошел в гардеробную.

На следующее утро Алина не слишком торопилась спускаться во двор, хотя Джеймс разбудил ее, когда уходил из комнаты. Девушку прождали во дворе битых полчаса, пока Джеймс не послал, наконец, за ней служанку. Вскоре из дверей вышла Алина и, жалуясь на необходимость вставать так рано и ехать куда-то в такую холодную, ветреную погоду, заняла место в седле.

— Наденьте капюшон, — сухо бросил Джеймс и, пришпорив жеребца, занял место в начале колонны.

Не прошло и часа, как Алина остановила лошадь.

— Я не могу больше ехать. Мне надо отдохнуть, — капризно объявила она.

С трудом, сдержавшись, чтобы не выругаться, Джеймс подъехал к жене. Слуги, охранники и повозки с вещами остановились,

— Что, во имя всего святого, вы делаете? — спросил Джеймс, изо всех сил стараясь не повышать голос.

— Я не могу больше ехать, — ответила Алина, давая взглядом понять, что только грубиян плебейского происхождения мог не догадаться об этом. — Я не привыкла так долго трястись в седле. Мы с мамой всегда путешествовали в паланкине,[4] а отец никогда не подгонял нас.

Джеймс недовольно поморщился, но все же дал своим людям знак спешиться и сойти с дороги. Потом помог Алине слезть с седла и сразу же отошел, словно боясь находиться рядом с ней. Старательно пряча усмешку, девушка поспешила удалиться от их многочисленной процессии.

Джеймс с недовольным видом наблюдал за тем, как жена проходит мимо его свиты. Когда она вышла на луг, где уже не было его людей, он выругался и бросился вслед.

— Вы что, с ума сошли? — раздраженно закричал он, хватая девушку за руку и поворачивая к себе.

Алина растерянно посмотрела на мужа.

— А в чем дело? — она огляделась по сторонам, явно не понимая, что могло рассердить Джеймса на этот раз.

— Куда, интересно знать, вы направляетесь? Неужели вы настолько глупы, что надеетесь убежать?

Алина растерялась. По правде, говоря, она и не думала убегать, просто хотела немного побыть одна. Она не привыкла к тому, что ее все время окружают так много людей, и в последние дни это начало сильно тяготить. Однако, на этот раз она и не думала выводить Джеймса из себя.

— Или вы просто глупы и не понимаете, что можете заблудиться или стать добычей разбойников? — вновь заговорил Джеймс.

— Добычей? — переспросила девушка, удивленно раскрыв глаза. — Но вы же сами говорили — в этих местах нет разбойников.

— Я говорил, что их нет во владениях Норвенов и Бофортов. А на этой дороге путешественников может ожидать какой угодно сброд. Они, конечно, не посмеют напасть на такую многочисленную группу, как наша. Но если вы уйдете из поля зрения, вас с превеликим удовольствием схватят и запросят выкуп, — сэр Джеймс замолчал и саркастически добавил: — Однако, я уверен, они жестоко пожалеют о своем поступке, проведя в вашем обществе хотя бы несколько минут.

— Да, — Алина поджала губы. — Особенно, когда узнают, что вы скорее предпочтете видеть меня мертвой, чем живой.

Джеймс удивленно поднял брови.

— Что? С чего вы взяли?

— А с какой еще целью вы заставляете меня скакать на лошади в таком бешеном темпе? Вы надеетесь, что я выбьюсь из сил и умру. Тогда все мои земли перейдут к вам, и никакая женщина не станет больше досаждать.

В глазах Джеймса вспыхнули злые огоньки.

— Не знаю, смеяться мне над вашей глупостью, или злиться. Ну, разве я могу желать смерти своей жене? Не знаю, чему вас учили у Танфордов, но Норвены никогда не поднимают руку на слабых и беззащитных, и если что-то или кто-то принадлежит им, они защищают его до самой смерти.

Когда Алина услышала эти слова, ее охватило какое-то странное чувство. Теперь она принадлежала ИМ. Такие мысли почему-то взволновали девушку. Заглянув в серьезные и решительные глаза мужа, она не сразу смогла отвести взгляд. Каково, интересно, по-настоящему принадлежать этому человеку? Найти защиту и поддержку в его объятиях? От подобных мыслей стало трудно дышать.

Джеймс отвернулся от жены, уверенный, что та последует за ним. Так и вышло, Алина была слишком поражена тем, что творилось у нее в душе, и не хотела начинать пререкания. Она твердила себе, что глупо надеяться на защиту сэра Джеймса и всерьез воспринимать его слова. Просто Норвены всегда были собственниками, он ведь и сам это сказал. Они заботятся о чем-то или о ком-то, им принадлежащем, не потому, что ценят предмет или человека, а просто потому, что это их собственность. Именно так Джеймс и расценивал жену — она была его собственностью. О том, что она теперь принадлежит ему, он говорил так же, как сказал бы о лошади, доме или перстне. И это, конечно, не означало никакого внимания к ней, как к человеку, хотя, говоря по правде, Алина и не могла представить своего мужа менее внимательным, чем он уже был.