Вечеринка мертвецов - [39]

Пока все шло нормально.

Я принялся за волосы. Рисовать мои волосы непросто — они короткие и торчат во все стороны.

Но кисточка легко скользила по бумаге. Моя рука работала уверенно и быстро.

Ура! Все наладилось!

Но я радовался слишком рано.

Я снова макнул кисточку в краску и направил ее к нижнему краю бумаги, чтобы нарисовать подбородок. Я уже провел его контур, но тут моя рука дернулась в сторону.

И я с ужасом понял, что она стала рисовать сама по себе. Там, где должна была находиться моя шея.

— НЕТ! — закричал я. Я потянул руку изо всех сил другой рукой. Но она по-прежнему крепко держала кисть и двигалась сама собой с невероятной силой.

Я мог лишь стоять и наблюдать, как кисточка движется по бумаге. Рука опять вышла из-под контроля. Работала сама собой!

Из моей глотки вырвался крик:

— НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!

Дверь спальни распахнулась. На пороге показались папа с мамой — в пижамах, с взъерошенными волосами, сонные.

— Дилан, что случилось? — воскликнули они в один голос.

Папа схватил со стола рисунок. Родители с ужасом уставились на него.

На моей шее была нарисована петля. Мой язык высунулся изо рта, а глаза вылезли из орбит.

— Зачем ты рисуешь такую гадость? — строго спросил папа. — И вообще, что это тебе вздумалось рисовать среди ночи?

— Я… я не знаю, — ответил я.

— Зачем ты это нарисовал? — спросила мама. — Дилан, может, тебя что-то тревожит? Может, ты хочешь нам о чем-то рассказать?

— Я… я не знаю, — повторил я.

* * *

Весь остаток недели я не подходил к своему столу. Краски и кисти убрал в шкаф.

О том, что произошло, мне жутко было даже думать. Мне хотелось закричать от ужаса всякий раз, когда я вспоминал, как моя рука двигалась сама собой.

В понедельник у меня не было выбора. Я должен был принести в школу свои кисти. Мистер Велла, наш учитель рисования, выбрал меня и еще четверых ребят, чтобы мы нарисовали на стене изостудии большую картину.

Когда я прошел в холле мимо Джулии, она демонстративно отвернулась от меня. Я заметил усмешки на лицах одноклассников и догадался, что она им обо всем рассказала.

Я поскорей нырнул в изостудию. Там за столами сидели младшие ребята, ожидая, когда мы, пятеро художников, примемся за работу.

— Запомните, ребята! Тема картины — «Край родной, навек любимый!», — произнес мистер Велла.

Он поставил меня в конце длинной стены.

— Этот участок предназначен для тебя, Дилан, — сказал он. — Отсюда и до окна. А, я вижу, ты принес свои кисточки! Что ты собираешься нарисовать?

Я поглядел на чистое белое полотно.

— Пожалуй, сцену на ферме, — ответил я. — Каких-нибудь животных. Может, фермерскую семью.

— Ну что ж, тема благодатная, — одобрил мистер Велла. — Приступай к работе. — Он направился к следующему художнику, восьмикласснице по имени Уилла Майерс.

Я оглядел ряд художников и понял, что я среди них единственный семиклассник. Значит, мне надо постараться.

Я начал с карандашных набросков. Нарисовал несколько овец, корову, нескольких лошадей, высовывающих головы из загона. На заднем плане фермерский дом. Семью из четырех человек, бросающих зерна выводку цыплят.

Мистер Велла ходил вдоль стены и делал замечания художникам, что-то предлагал.

— Все очень хорошо, Дилан, — сказал он мне, помогая закончить карандашный набросок. — Можешь приступать к работе красками.

Я принес баночки с краской. Приготовил кисточки.

Моя рука двигалась с подозрительной быстротой. Кисточка мелькала поверх карандашных линий. Я старался не терять над нею контроль. Но прошло еще немного времени — и снова началось непонятное.

«Нет, пожалуйста! Не надо!» — молча молил я.

Но уже не мог остановить свою руку.

Я попытался уронить кисточку на пол, но мои пальцы крепко держали ее. А кисточка двигалась вверх и вниз, рисовала сама, помимо моей воли.

Может, я схожу с ума?

— Дилан, что ты делаешь? — услыхал я встревоженный крик учителя. Вслед за ним раздался дружный смех ребят.

Моя рука закончила рисовать фермерскую семью. Они склонились вчетвером над цыплятами… безголовые, с окровавленными шеями. Головы валялись на земле, и их клевали цыплята.

Коров и лошадей тошнило. У их ног плескались лужи извергнутой блевотины. В боках овец зияли дыры от пуль.

— Дилан! Немедленно перестань! Прекрати это безобразие! — заорал мистер Велла.

— Я, Я НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬСЯ! — в отчаянии ответил я.

Ребята падали на пол от смеха. Все думали, что я шучу.

— ПОМОГИТЕ МНЕ! МИСТЕР ВЕЛЛА, ПОМОГИТЕ МНЕ!

Моя рука потащила меня в сторону. Я ударился об Уиллу Майерс и опрокинул ее баночки с красками.

Моя кисточка напала на ее рисунок. Я перечеркнул жирными черными линиями уже начатую городскую сцену. Моя рука бесчинствовала, ставила жирные кляксы.

— Дилан, убирайся! — закричала Уилла.

— Я не могу! — закричал я. — Я не могу остановиться!

Моя кисточка ткнулась в лицо Уиллы. Я нарисовал на ее щеках черные пятна, перечеркнул волосы ломаной линией.

Уилла пронзительно завизжала и отшатнулась.

— ПОМОГИТЕ МНЕ! КТО-НИБУДЬ! — завывал я.

Класс испуганно притих.

Моя кисточка обмакнулась в красную краску, и я начал малевать на стене жуткие рожи. Потом перешел на пол. Потом метнулся от полотна и нарисовал на оконном стекле красную решетку.