Вечера на соломенном тюфяке (с иллюстрациями) - [96]
Теперь слышался ровный гул, звук шагов, потом снова раздавалось тихое «нет!» и приглушенное «Ruhe!».
Присутствие подобного числа зрителей окончательно смутило меня.
«Столько офицеров на небольшой хорватской станции, — рассуждал я. — Не иначе чтобы посмеяться надо мной, созвали офицеров двух пехотных эшелонов, — я видел их на вокзале, — да еще офицеров артиллерийской части, расположившейся лагерем на кукурузном поле за вокзальным складом».
Я стоял, как у позорного столба.
Но майор продолжал уже вполне милостивым и сердечным тоном:
— Представительный был мужчина, мой дорогой друг генерал-майор Станченский. Его супруга… госпожа Рози, знатного происхождения, высокая такая дама… и дети… один — секретарь министерства культуры и просвещения и, кроме того, известный альпинист, другой, Альберт, — атташе консульства… очень видные, рослые… У него все было рослое — и слуги и кони. Он держал бельгийцев и огромного дога. Моя внучка Эльсинка, дочка моей дочери, каталась на этом добродушном псе, ухватив его ручонками за уши, вот так… вот так… И этот прелестный ребенок кричал: «Гийо-гийо! Правда… дедушка… лошадка… правда!». Нынче она уже замужем… замуж вышла…
В канцелярии усилился шум, кашель и топот. Господин майор посмотрел на собравшихся и нахмурился.
— Я скоро закончу, господа! — И, обернувшись ко мне, официальным тоном сказал: — Ну, молодой человек, вы убедились, сколько знатных особ выказывало мне уважение и дружбу! В особенности его превосходительство генерал-майор Станченский. Во время моей болезни он часами просиживал возле меня, а когда я уезжал в Пештяны, мы обнялись и расцеловались, словно братья. Теперь… теперь, пожалуйста, сравните с этим свое неучтивое, ни с какими правилами не совместимое поведение, которое я воспринимаю просто как личное оскорбление… Ну, что вы скажете?
— Господин майор, уверяю… Я вовсе не умышленно…
— Довольно! — прервал он меня с досадой. — И стойте смирно, когда я с вами разговариваю. Известно уж, что вы собираетесь сказать, — вечные увертки…
Но вдруг он изумленно склонил голову набок и, пристально глядя на мой правый карман, извлек из него указательным и большим пальцами наполовину торчащий платок.
— Bitte… meine Herren, что это? Пожалуйста! Herr Kadet! Я его по-отечески наставляю — и вот… Herr Militär… Платок торчит! Не-слы-хан-но! — разозлился старик и побагровел. — Что вы обязаны сейчас сделать?
Не раздумывая долго, я гаркнул:
— Господин майор, кадет Йон просит прощения!
— Так! — кротко сказал майор и устало опустился на свой стул.
И будто я вообще уже не заслуживал внимания, обратился к офицерам.
— Господа… господа, — воскликнул он насмешливым тоном, — он у меня просит прощения! Хе-хе-хе… ха-ха-ха!
Канцелярия дрогнула от взрыва хохота. По силе этого смеха я представил себе, какая обширная аудитория явилась свидетельницей моего позора.
— Пшик! Хе-пшик! — чихнул майор, встал и похлопал меня по плечу. — Это у тебя, дружочек, недурно получилось.
Я совсем смешался.
Я призвал все силы духа, чтобы собраться с мыслями.
— Итак, закончим, у меня нет времени на развлеченья! Что вы обязаны сделать, господин кадет? — спросил он резким тоном, выпрямившись.
В канцелярии воцарилась напряженная тишина.
— Я должен просить у господина майора прощения за то, что я без злого умысла недосмотрел… желая позвонить по телефону…
— Недосмотрел? Gut, gut! За это вы отправитесь на доклад к господину полковнику. Во-первых — за нарушение субординации, во-вторых — за одежду не по форме и, в-третьих, — за игнорирование, абсолютное незнание уставных требований… Ну… ну как?
Я молчал и лихорадочно размышлял.
«Ага! Есть!» — блеснуло у меня в голове. Вот она, забытая частичка от превосходной степени слова «покорно»!
— Господин майор, кадет Йон Яромир наипокорнейше просит прощения за то, что прежде не испросил…
Я еще не закончил, а окна канцелярии задребезжали от нового взрыва смеха.
Озадаченный, я повернул голову.
Изумление, написанное на моем лице, явилось причиной очередного, еще более могучего урагана веселья, в котором потонул окрик майора — чтобы я снова стал — черт побери — по стойке «смирно».
Смех, будто подсеченный, разом умолк.
Мой взгляд по счастливой случайности упал на качающуюся телефонную трубку.
— Господин майор, кадет Йон Яромир наипокорнейше просит разрешения воспользоваться телефоном!
— Gott… sei Dank [145], — торжественно заявил старый господин.
Толпа в канцелярии загудела с чувством облегчения.
— Но, — погрозил майор указательным пальцем с перстнем-печаткой, — мы не употребляем иностранных слов, выдуманных нашими врагами. Исправьтесь!
— Господин майор, кадет Йон Яромир наипокорнейше просит разрешения воспользоваться передатчиком на расстояние.
— Так, правильно! Теперь можете воспользоваться! Извольте, пожалуйста! А завтра — выговор перед строем!
Я взял телефонную трубку, позвонил и соединился со штабом.
Адъютант, даже не дослушав меня, нелюбезным тоном коротко сообщил:
— Повозки по приказу господина полковника на месте. В штаб с вокзала был прислан конный вестовой с просьбой о повозках и жалобой на кадета Йона, который должен был запросить повозки по телефону. А-а, это ты у телефона? Ты, тот самый пройдоха! По приказу господина полковника вызываю тебя на доклад! Ты должен был запросить повозки… А, рассказывай своей бабушке. Понимаешь? Что нового в Чехии? Так? Ага! Ну, привет. Кончаю!
В 4-й части книги «Они защищали Отечество. От Кабула до Цхинвала» даётся ответ на главный вопрос любой войны: как солдату в самых тяжёлых ситуациях выжить, остаться человеком и победить врага. Ответ на этот вопрос знают только те, кто сам по-настоящему воевал. В книге — рассказы от первого лица заслуженных советских и российских офицеров: Героя России Андрея Шевелёва, Героя России Алексея Махотина, Героя России Юрия Ставицкого, кавалера 3-х орденов Мужества Игоря Срибного и других.
Описание виденного автором в Армении и Карабахе, перемежающееся с его собственными размышлениями и обобщениями. Ключевая мысль — о пагубности «армянского национализма» и «сепаратизма», в которых автор видит главный и единственный источник Карабахского конфликта.
Книга рассказов о легендарном комбриге Котовском и бойцах его бригады, об их самоотверженной борьбе за дело партии. Автор рассказов — Морозов Е.И. в составе Отдельной кавалерийской бригады Котовского участвовал во всех походах котовцев против петлюровцев, белогвардейцев, банд на Украине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.