Вечер в городе соблазнов - [35]

Надо отдать должное кулинарному искусству нашего бородатого спасителя – готовить он умел. Видимо, поэтому и не обладал идеальной атлетической фигурой, а больше походил на Винни-Пуха. Я в один присест проглотила омлет с помидорами и потребовала добавки. Эспрессо был обжигающим, но именно такой и требовался, чтобы взбодриться. Впрочем, уверена, в ту ночь любое кушанье показалось бы мне гастрономическим изыском – я была голодна как волк.

Перекусив, я пересмотрела свое критическое отношение к Пташуку – не так уж малый плох. А сигарета с ментолом окончательно вернула меня к жизни. Очень приятно было пускать дым в потолок и ни о чем не говорить. Но все же настал момент, когда я не выдержала и спросила:

– Так, значит, вас нанял Витя? А кто вы такой, собственно? Частный детектив?

Пташук сверкнул глазами.

– Вам все же интересно? Вы хотите узнать мою историю, Арина Сергеевна?

– Не называйте меня по имени-отчеству! – потребовала я. – Мы же не на официальном приеме. Итак, давайте, Пташук, колитесь, какое поручение Вити вы выполняли. Он что, приказал вам следить за мной?

Денис (вот я впервые и назвала бородача по имени!) потушил сигарету.

– Да, вы правы, я частный детектив. Мне уже приходилось ранее работать за границей, выполняя некоторые щекотливые поручения наших с вами соотечественников. Так Виктор Геннадьевич и вышел на меня – по совету одного из своих друзей или партнеров по бизнесу...

Такие подробности меня не занимали – какая разница, откуда Витя узнал о существовании Пташука!

– Мы встретились в Москве в начале апреля, то есть около полутора месяцев назад, – продолжил Денис. – У нас состоялась конфиденциальная беседа...

Он замолчал, а я возмутилась:

– Только не делайте вид, что не можете передать ее содержание! Это же просто безобразие – сказать «а» и не хотеть говорить «б»!

Денис, помолчав, кивнул:

– Да, вы правы... Тем более что если кто-то и может помочь мне, так только вы. Так же, как и я вам. Итак, об олигархе Максюте я, как и все прочие россияне, что-то уже слышал. Ко мне обращаются в основном богатые, если не сказать – очень богатые люди, и я по мере своих сил оказываю им помощь. Но меня все же удивило, отчего Виктор Геннадьевич остановил выбор на мне. Ведь он мог нанять любую команду специалистов, которые в два дня разрешили бы его проблему, какой бы неразрешимой она ни казалась. Но не все так просто...

Таечка пробормотала что-то во сне и перевернулась с одного бока на другой. Посмотрев на нее, Пташук продолжил:

– Максюта начал с того, что ему очень дорога его дочка. Поэтому я должен приложить все усилия, дабы выйти на след человека, который ему угрожает. Человека, который намеревается его убить.

– Убить его! – ахнула я и вскочила со стула. – Кто-то собирался убить Витю? И вы об этом молчали? Черт вас подери, Пташук! Почему, когда меня арестовали, вы не связались с полицией? Ведь, получается, из-за вашего бездействия я оказалась замешанной в сумасшедшую историю!

Денис подождал, пока я успокоюсь, и пояснил:

– Откуда я мог знать, что, говоря об опасности со стороны какого-то субъекта, мой клиент имеет в виду не вас? Вы отлично подходили под определение истеричной и неуравновешенной дамочки, которая, узнав о том, что ей предпочли другую, решила отомстить своему любовнику.

Я аж задохнулась от подобного хамского заявления. Это я-то истеричная и неуравновешенная? Да я само спокойствие, подобие погрузившегося в медитацию Будды! Я сжала кулаки, испытывая непреодолимое желание как следует стукнуть Пташука по лысеющей голове. Все положительные эмоции в его адрес немедленно испарились. А тот все бубнил:

– Клиент, предложив мне более чем соблазнительный задаток и пообещав в случае успеха расследования сумму, в два раза большую, показал анонимные письма, которые приходили ему по почте.

Я встрепенулась, вспомнив письма, продемонстрированные Таечкой, но предпочла пока ничего не говорить о них.

– Письмо было вполне заурядное, и я бы на месте олигарха не придал ему значения. Мало ли сумасшедших получает удовольствие от того, что рассылает подобную корреспонденцию сильным мира сего? Но на Виктора Геннадьевича послание произвело неизгладимое впечатление. И я сразу понял – он чего-то боится. Причем очень сильно!

– Письмо при вас? Что в нем написано? – прервала я излияния Пташука. Кто знает, может быть, у Вити было много врагов и каждый из них решил сообщить ненавистному олигарху о своей антипатии в письменной форме.

Пташук поднялся из-за стола, прошел во вторую комнату и принес оттуда кейс. Раскрыв его, вынул тонкую папку и протянул мне.

– Вот копии всех посланий, – пояснил он. – К моменту нашего разговора Виктор Геннадьевич получил всего лишь одно и тотчас же решил подключить к делу частного детектива, а в течение последующих шести недель пришло еще несколько подобных цидулек. Причем содержание было всегда одно и то же.

Я рассмотрела фотокопии – так и есть, те самые послания, что показывала мне Таечка. «Староникольский союз» – вверху, дата «4 августа» – посередине, а под нею – перечеркнуты имя, отчество и фамилия олигарха.

– И что все это значит? – спросила я, отдавая листки Пташуку. – Только не говорите, что вы ни до чего не докопались!