Вечер и утро - [13]

— Выдай ей десять фунтов, — велел он.

— Сундук в монастыре, — сказал Кнебба. — Идем со мной, женщина.

— Не вздумай ее надуть, — предупредил Уинстен. — Можешь с нею позабавиться, если захочешь, но чтобы выдал полные десять фунтов.

— Да благословит тебя Всевышний, милорд епископ, — поблагодарила Мэгс.

Уинстен коснулся пальцем ее губ.

— Отблагодаришь меня позже, когда стемнеет.

Она стиснула его руку и сладострастно облизала палец.

— Не могу дождаться.

Уинстен поспешил уйти, пока никто не заметил выходки Мэгс.

Он оглядел толпу. Люди, конечно, огорчены и даже возмущены, но с этим ничего не поделаешь. Он перехватил взгляд юнца, сына корабела, и поманил юношу к себе. Эдгар послушно подошел к дверям церкви, за ним бежала белая в подпалинах псина.

— Приведи свою мать, — распорядился Уинстен. — И братьев тоже. Возможно, я сумею вам помочь.

— Хвала небесам! — обрадованно воскликнул Эдгар. — Вам нужно построить корабль?

— Нет.

Радость моментально исчезла.

— А что тогда?

— Приведи свою мать, и я все объясню.

— Хорошо, господин.

Эдгар вскоре вернулся с Милдред, которая настороженно смотрела на Уинстена, и двумя молодыми людьми, очевидно своими братьями: оба превосходили юношу статью, но им недоставало его пытливого взгляда. Три крепких юнца и суровая мать — отличный выбор для дела, которое замыслил епископ.

— У меня на примете есть пустующее хозяйство, — сказал он. Да уж, он окажет Уигельму немалую услугу, избавив тана от этой бунтовщицы Милдред.

Эдгар захлопал глазами.

— Мы же корабелы, а не земледельцы.

Милдред прикрикнула:

— Помолчи, Эдгар!

— Ты умеешь управлять хозяйством, вдова? — уточнил Уинстен.

— Я родилась в деревне.

— Мое на берегу реки.

— Сколько там земли?

— Тридцать акров[9]. Этого вполне достаточно, чтобы прокормить семью.

— Все зависит от почвы.

— И от семьи.

Милдред стояла на своем.

— Какая там почва?

— Обычная — у реки слегка заболочено, выше по склону суглинок. Там уже посажен овес, успел подняться. Тебе понадобится только снять урожай, и зима вам будет не страшна.

— Что насчет быков?

— Они тебе не потребуются. На такой почве тяжелый плуг ни к чему.

Милдред сощурилась.

— Если все так здорово, почему хозяйство пустует?

Правильный вопрос. Предыдущий хозяин, которого Уинстен впустил пожить, не смог собрать достаточно урожая для того, чтобы прокормить свою семью. Жена и трое его маленьких детей умерли, а сам он сбежал. Но вот эта семья другая — сразу три надежных, крепких работника, всего четыре рта на прокорм. Ну да, им придется потрудиться, однако Уинстен чувствовал, что они справятся. Впрочем, он не собирался говорить всю правду.

— Прежний владелец умер от лихорадки, и его жена вернулась к матери, — солгал он.

— Значит, нездоровое место…

— Ничего подобного! Рядом деревушка с церковью-минстером. Минстер — это церковь, где служат несколько священников, живущих вместе…

— Я знаю, что такое минстер. Вроде как в монастыре, но не так строго.

— Настоятелем там мой двоюродный брат Дегберт, он же владеет деревушкой и хозяйством, о котором мы говорим.

— Какие постройки там есть?

— Дом и сарай. Предыдущий хозяин оставил свои инструменты.

— Что с платой?

— Будешь отдавать Дегберту четырех жирных поросят на Михайлов день для церкви, это все.

— Почему так дешево?

Уинстен усмехнулся. Эта Милдред везде ищет подвох.

— Потому что мой двоюродный брат очень добрый человек.

Милдред недоверчиво фыркнула.

Наступила тишина. Уинстен смотрел на женщину. Это хозяйство ей не было нужно, да и епископу она не доверяла. Но в ее глазах читалось отчаяние, выбирать не приходилось. Он не сомневался, что она согласится, никуда не денется.

— Где это место? — спросила Милдред.

— Полтора дня пути вверх по реке.

— И как оно называется?

— Дренгс-Ферри.

3

Конец июня 997 г.

Они шли полтора дня по еле заметной тропинке вдоль извилистой реки — трое молодых людей, их мать и белая с подпалинами собака.

Эдгар испытывал растерянность, ощущал себя сбитым с толку и бередил душу глупыми домыслами. Да, он воображал для себя новую жизнь, но к такому готов не был. Судьба сделала крутой поворот, совершенно неожиданный для всех, и юноша никак не мог с этим свыкнуться. Сам он и члены семьи плохо понимали, что ждет их впереди. Они почти ничего не знали о месте под названием Дренгс-Ферри. На что оно похоже? Отнесутся ли тамошние с подозрением к новоприбывшим или проявят радушие? А само хозяйство? Насколько обещанный епископом суглинок годится для обработки? Может, там не рыхлая почва с песком, а плотная, непокорная и тяжелая глина? Растут ли там груши, летают ли дикие гуси, водятся ли робкие олени? В семействе Эдгара была привычка все продумывать заранее. Папаша частенько говаривал, что надо построить лодку целиком у себя в голове, прежде чем браться за первую доску.

Было ясно, что работы по заброшенному хозяйству предстоит непочатый край, и эта мысль вовсе не внушала Эдгару восторга. Он мысленно хоронил все свои упования. Никакого собственного стапеля, никаких собственноручно выстроганных лодок. Да и жениться он вряд ли когда-либо женится.

Юноша пытался отвлечься, глядя по сторонам. Никогда раньше он не совершал столь долгих пеших переходов. Один-единственный раз проплыл много миль от Кума до Шербура и обратно, но не видел, по сути, ничего, кроме воды. А сейчас он впервые открывал для себя Англию.