Вдвоём веселее - [7]
– Кого?
– О ком мы говорим? Японца, конечно! – ответил Мачо Джо, раздражаясь на мое переспрашивание.
– В соседнем огороде! Они – наши соседи…
Я начала пересказывать историю нашей встречи, но перерыв кончился, и Мачо Джо меня уже не слушал.
Мистер Кимото отобрал работы очень быстро. В следующем перерыве они с Мачо Джо подбивали итоговую сумму, а я смотрела забавную рекламу. Двое мужчин с жаром общались между собой. «Ты только подумай! – восклицал один. – Сегодня наши болельщики выиграют в двойном размере!» – «Но это же невероятно!» – отвечал партнер ему в тон. «Невероятно, но правда!» – радостно подтверждал первый и, переводя взгляд в камеру, обращался ко мне:
– Вы только задумайтесь: сегодняшние ваши покупки удваиваются! Вместо одного кресла – два, вместо одного буфета – два, вместо двух комодов – четыре, вместо четырех стульев – восемь! Лишь бы ваша любимая команда выиграла!
– А она выиграет! – сказал Мачо Джо.
Мистер Кимото взглянул в экран и вежливо улыбнулся. Потом он протянул Мачо Джо две руки:
– А что вы говорили про тюрьму? Я хочу надеяться, что это была шутка?
Мачо Джо пожал только одну из рук, потому что в другой у него был стакан с виски.
– Мой друг, ты можешь надеяться, но мне уже и место известно! Можешь меня навещать.
– Навещать буду. Миссис Кимото тоже! – сказал японец и еще раз потряс его руку.Мы с мистером и миссис Кимото выпили и закурили. С акации летели золотые листья, щебетали какие-то невидимые, но очень болтливые птицы. Я семнадцать лет живу в Америке, но мне до сих пор кажется, что птицы здесь говорят по-русски. Одна спрашивала: «Крутить, крутить?» Вторая отвечала: «Четыре, четыре, четыре». Третья добавляла: «Тихо, тихо!»
Приблизительно такой же незамысловатый разговор вели и мы.
– Вы много курите? – спрашивала у меня миссис Кимото.
– Четыре с утра, а там как получится.
Мне не очень хотелось касаться этой болезненной для меня темы. Болезненной – потому что сигареты стоят дорого. В день – я как-то подсчитала – я выкуриваю на двенадцать долларов, а зарабатываю в день – это уже подсчитала моя дочь – одиннадцать долларов и тридцать семь центов. Моя зарплата – болезненная тема номер два. Болезненная тема номер три – это метафизика замкнутого круга. Чтобы работать, мне нужно курить. Но когда я курю, я практически уничтожаю плоды своей работы. Подготовка к занятию – пять сигарет. Са-мопрочистка мозгов после занятия – еще две. Помимо этого, я курю, когда пишу. Стихотворение – тридцать пять сигарет, цикл стихов – … тут я уже даже не бралась считать. По сути, мои издержки на курево должны были бы списываться с налогов. Это – профессиональные затраты, но пойди объясни это налоговому управлению.
Супруги дали мне возможность высказаться на тему налогового управления и разом заговорили, перебивая друг друга.
– Вы пишете стихи? А про что они?
Это – болезненная тема номер четыре. Я жила в России тридцать лет. Меня никто ни разу не спросил, про что мои стихи. В Америке меня почему-то об этом спрашивают все, даже профессиональные литераторы.
– Я пишу про всё, – ответила я.
Они переглянулись, и мистер Кимото достал из кармана телефон.
– Мы с миссис Кимото хотели бы купить ваши книги. Как они называются?
Я продиктовала названия книг. Птицы продолжали переговариваться. Теперь первая говорила: «Пилить, пилить». Вторая ей отвечала: «Вить, вить». А третья, видимо устав от их болтовни, просто молчала.
– Это, наверное, голубые сойки, – сказала я супругам.
– Да, наверное, – согласились они, но разговор про птиц не вызвал у них интереса.
– А сколько вы зарабатываете с одной книги? – спросила миссис Кимото.
– С одной книги?
Я задумалась.
Мы чокнулись и закурили по третьей сигарете:
– Я почему спрашиваю, – сказала хозяйка. – Я тоже написала книгу, и мы с мистером Кимото хотели бы ее издать за свой счет. Как это делается?
– А про что ваша книга? – спросила я.
Оказалось, этот вопрос был не столь уж бессмыслен.
– Про смерть, – невозмутимо ответила она.
Все еще продолжая улыбаться, миссис Кимото объяснила, что три раза в неделю работает с умирающими людьми. Приходит, сидит с ними, читает им стихи. Ее услуги оплачивались значительно выше моих. Сорок долларов в час. Я посмотрела на нее и подумала: не поинтересоваться ли вакантными позициями? Что-то меня остановило.
– Я могу спросить у своего издателя.
– Если не трудно…
– Нисколько. Я обязательно узнаю! – щедро пообещала я ей, заранее понимая, что ничего такого делать не стану.
Почему люди врут, думала я, пробираясь через кусты к себе домой. Ведь никакого же проку мне не было в этом вранье! Может, хочется иногда выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле?Мачо Джо был в прекрасном расположении духа, из чего я заключила, что «Ред Соке» выиграли.
– Эй, Джипси, – протрубил он (так он иногда называл Триш), – выдай мне подписанный чек!
«У меня уже нет ни чековой книжки, ни х…я», – объяснил мне он и поинтересовался моей фамилией.
– Может, не надо? – неуверенно спросила я, но фамилию назвала.
Мачо Джо выписал чек на полторы тысячи и засунул мне в карман.
– Не говори ерунды!
После этого они стали прощаться. На лестнице он мне сказал:
