Вдруг охотник выбегает - [13]

Крачкин покачал головой.

– Да ты ведь, Вася, тоже там отметился вроде.

– Я? Да пару раз в ломбардах опросил приемщиков, вот и все. Так, по дружбе выручил. Никаким боком я в бригаде той не числился.

– А подпись под протоколами теми, где про ломбарды, твоя?

Зайцев не ответил.

– Вот-вот, – заметил Крачкин. – Мы все там понемногу отметились. Помогаючи. Мы все теперь под подозрением. Вот нам и выдали товарища Нефедова. Кукушонка.

– За всеми-то не уследишь?

– То есть? – подозрительно посмотрел на него Крачкин.

– Да, думается мне, у Нефедова этого вполне конкретное задание. Одна какая-то разработка.

– Думаешь?

Зайцев услышал, как дрогнул, совсем чуть-чуть, но дрогнул голос старого сыщика. При слове «конкретное» Крачкин подумал о себе.

Зайцев посмотрел на него.

– Чего? Вытаращился, как кот, – рассмеялся Крачкин. Поперхнулся дымом, кашлянул. – Гипнотизер, что ли? Ты, Вася, так: глянь – и отводи взгляд. Смягчай. А то тяжелый он у тебя больно. Пронзительный. Тебя дамы любить не будут.

– Они меня и так не любят, – пробормотал Зайцев, отворачиваясь. Протоколы со своей подписью из дела Петржака теперь уже не изъять.

– Дамы, Вася, чувствуют, что, несмотря на твой профиль чемпиона, широкие плечи и прекрасный рост, ты с ними будешь слишком деликатничать. Есть в тебе что-то такое…

– Чего-о? Вот трепло. Ты лучше скажи, с какой кашей мне теперь этого Нефедова есть? В бригаде. Ребята же не слепые.

– А не надо его есть с кашей, – Крачкин пульнул окурок вниз. – Прислали пополнение? Вот и спасибо. Пусть работает. Гоняй его в хвост и в гриву. Пусть фотографии делает. По свидетелям бегает. У тебя что сейчас горит? Убийство в коммуналке на Невском?

Проспект 25 Октября Крачкин на старый лад называл Невским. При мысли о Фаине Барановой, ее открытых глазах, розе в ее мертвой руке Зайцева передернуло.

– Там же свидетелей полная коммуналка, – Крачкин повернулся, чтобы из зноя снова войти в прохладу кабинетов, коридоров, лестниц. – Вот и пусть Нефедов общается.

– Мартынов и Самойлов всех опросили. Да и я сам побеседовал.

– И? Нам-то что. Пусть дует. Лишь бы не мешал. Может, чего притащит. Притащит – спасибо. А нет – тоже хорошо. Какая разница. Главное, от нас подальше.

3

– Вася, это как понимать? – Мартынов навис над столом. В столовой стоял тот характерный шум, в котором сплетаются гам голосов, грохот стульев и стук алюминиевых ложек.

– Мартышка, уйди, не тряси лохмами, – махнул на него Самойлов, прикрывая ладонью тарелку с супом.

– Как мило: за суп сегодня обеденные карточки не вырезали, – сообщил Крачкин, подсаживаясь с дымящейся тарелкой.

– Потому что это не суп, – жуя, ответил Самойлов.

– Ты чего ластами машешь, в самом деле? – удивился Зайцев, зачерпывая ложкой волокнистую гущу. Мартынов был явно взволнован.

– Это не может быть капустой, – тут же отозвался Крачкин, придвигая снятые очки к дымящейся поверхности на манер лупы. Стекла их вмиг запотели.

– Это и не капуста. Это Мартынов только что натряс.

Голос у Мартынова сделался чуть визгливым.

– Вася! Ты зачем этого… Нефедова по соседям опять отправил?

Зайцев глянул на Крачкина, как бы ища поддержки. Но тот хлебал суп, будто разговор его не касался.

– Сядь, Мартынов, не ори на всю столовку.

Но Мартынов хлопнул ладонью по столу.

– Мартын, выдохни. Сядь, – мирно сказал Крачкин.

Мартынов скроил недовольную мину, но сел. Потом встал. Пошел за своей порцией супа.

– Однако, – только и сказал Зайцев.

– Это еще что за явление было? – проворчал Самойлов.

– Конкуренции боится, – ответствовал Крачкин. – Со стороны длинноногих юных кадров.

Нефедов в самом деле бегал дни напролет. Поручения от Зайцева, от Крачкина, от Самойлова так и сыпались. Новичок не роптал и недовольства не выказывал.

– Во времена императора Николая Первого, говорят, был приказ солдатам иметь вид лихой и придурковатый, чтобы своим разумением не смущать начальство, – возвестил Крачкин, придвигая к себе второе: жидковатое пюре с сероватой сосиской в лужице коричневого соуса. – Наш новый друг в этом явно преуспел. Похвально.

– Между прочим, не надо ржать, – возразил Самойлов. – Если бы не Нефедов, мы бы сейчас сами бегали, как савраска без узды. В связи с чем предложение.

Мартынов вернулся с дымящимся подносом.

– Мартын, слышал?

Лицо у того по-прежнему было угрюмым.

– Что еще?

Ответил веселый Самойлов:

– Если вечером никакой срочный вызов не нарисуется, предлагаю всем вместе цивилизованно выпить пива. Есть одно заведение новое, я разведал. Кто за, товарищи?

И поставив локоть на стол, раскрыл квадратную ладонь. Другой рукой он держал стакан с тепловатым сладким чаем. Крачкин кивнул.

– Пусть, – буркнул Мартынов.

– А ты, Вася?

– Не могу.

– Да ладно.

– В театр иду.

– Шутка сезона!

– Куда?

– Чего? Просвещаться надо. Вы, товарищи, между прочим, советские комсомольцы, а не шантрапа какая-нибудь.

– Я – нет, – вставил Крачкин.

– Мы пример должны подавать, – не сдавался Зайцев. – Вот ты, Самойлов, когда балет в последний раз видел?

– Балет? – удивился Самойлов.

Крачкин засмеялся.

– Не скалься. Ишь, заколыхался, – добродушно оборвал Зайцев.

– Вася, – наставительно воздел папиросу Крачкин. – Помни: глянул – и в сторону.