Вдребезги: GREEN DAY, THE OFFSPRING, BAD RELIGION, NOFX и панк-волна 90-х - [82]

Звук – словно молния, которая вырвалась на свободу и ищет, в кого бы ударить. Группа всем видом источает яд.

Роб Кавалло говорит, что в это время он бы не назвал Билли Джо Армстронга «абсолютно несчастным», но считает, что 1995 год «был периодом адаптации. Я думаю, если уж на то пошло, это был случай, когда нужно быть осторожным в своих желаниях. Многие ребятишки говорят: “Я хочу быть богатым и знаменитым”. Но, когда они становятся богатыми и знаменитыми, происходит следующее: они понимают, что их жизнь изменилась гораздо больше, чем они думали. Жизнь стала намного сложнее. Все, что вы делаете, даже поход в местную кофейню, уже не такое простое дело, как раньше. И я думаю, что они просто приспосабливались к этому, пытались примириться с этой мыслью. И да, они испытывали некоторое чувство вины за успех. Невозможно переоценить количество перемен, через которые им пришлось пройти… Вы должны помнить, откуда они пришли. Когда я впервые встретил их, они были почти что бездомными. У них не было денег, у них не было ничего. А потом вдруг они стали миллионерами».

То, что именно Роб Кавалло будет продюсировать четвертый альбом Green Day, даже не обсуждалось. Когда он встретился с ребятами в студии Hyde Street Studios в Сан-Франциско, группа четко определила, чего они хотят добиться. Они хотели, чтобы их новый материал звучал жестче, чем все, что было до него. Они хотели, чтобы эта запись говорила их основным слушателям о том, что они не продались и что они не гонятся за успехом. Они хотели, чтобы запись была сделана на их условиях. Конечно, 39/Smooth, Kerplunk и Dookie тоже были сделаны на условиях Green Day, но ни один из этих альбомов не рожден в тени диска, получившего бриллиантовый статус. Роб Кавалло знал, что новые песни группы получились более резкими, и ему это было по нраву. Ему также нравилось, что больше всего на свете они хотели, чтобы их песни качали. «Их настрой был: “К черту все – мы им покажем”», – вспоминает он. Альбом быстро получил рабочее название «Реактивная запись».

Роб Кавалло связался с гитарным техником Бобом Брэдшоу из Custom Audio Electronics, чтобы тот помог ему и Билли Джо Армстронгу отыскать более жесткий звук для пластинки. Брэдшоу взял модель Dookie и добавил к ней стоваттный усилитель Marshall и модификацию SE. «Альбом получился более зубастым и когтистым», – говорит Кавалло. В самые «мясистые» моменты альбома звук, который доносится до слушателя, на шестьдесят или семьдесят процентов состоит из новой установки Армстронга и на тридцать или сорок – из звука, созданного для Dookie. «Билли это очень понравилось», – вспоминает продюсер. Он подумал, что это сочетается с бескомпромиссным посылом пластинки, который заключался в том, что, знаете ли, «мы собираемся дать вам по зубам этими песнями». «Работая над пластинкой, мы были как дети в магазине сладостей, – вспоминает Тре Кул. – Мы просто хотели добиться самого впечатляющего звучания. Нам были нужны самые мощные гитары, самые жирные басы и самые громкие барабаны, которые мы только могли найти. И мы хотели сделать все правильно. Мы не хотели использовать те отстойные методы продакшена, к которым прибегали многие группы в то время».

Ни один трек не иллюстрирует это лучше, чем «Panic Song». Трек состоит из двух половин, первая часть начинается с того, что Майк Дернт играет басовые ноты со скоростью пулеметной очереди. Тре Кул присоединяется к нему на барабанах в сверхзвуковом темпе, который невозможно различить. Гитара Билли Джо Армстронга отодвинута на задний план. По мере развития вступления нарастает и напряжение песни. Удар по гитаре теперь наносится с большей силой и регулярностью. Ритм-секция Майка Дернта и Тре Кула громыхает под аккордами. Как вспышка молнии гитара Армстронга совпадает с басом нота за нотой. Песня трещит по всем измерениям, словно в конвульсиях. Когда вступление уступает место самой песне, смысл всего этого становится совершенно ясен – это музыкальный эквивалент панической атаки.

Сегодня Тре Кул и Майк Дернт довольно равнодушно относятся к усилиям, которые потребовались для записи безжалостного первого акта «Panic Song». «Я играл так быстро, как только мог в то время, но сейчас я, наверное, мог бы играть быстрее», – говорит барабанщик. Басист признается: «Мне потребовалось много времени, чтобы достичь этого, но как только у меня получилось, все пошло как по маслу». Роб Кавалло, однако, не сомневается в том, сколько энергии потребовалось, чтобы записать песню. Он помнит, что руки Тре Кула представляли собой «кровавое месиво», когда барабанщик сдирал мозоли на ладонях, и что «каждый дубль он выкладывался на тысячу процентов». Продюсер вспоминает, что безмерно восхищался барабанщиком за его усердие. Это было похоже на то, как если бы Тре Кул был боксером, который проводит бесчисленные тренировочные бои со спарринг-партнерами в безжалостную летнюю жару. Кавалло вспоминает: «После дубля Тре сползал на пол, полностью вымотанный. Я снимаю перед ним шляпу за то, что он прошел через это».

«Я помню, что моя жена [Эдриенна] сказала мне, когда мы слушали запись… Она сказала: “Вау, это намного агрессивнее, чем последний альбом, – вспоминает Билли Джо. – Как ты думаешь, что люди подумают об этом?” И тогда я сказал: “Мне плевать, что об этом подумают люди”. Смысл заключался в том, чтобы сделать самую трудную запись, на которую мы способны, и мы справились с этим».