Вдовы носят траур - [7]

Мельком взглянув на Баффина, он начал внимательно изучать меня.

– Я думал, что мы застанем вас в номере, – сказал ему Баффин.

– Я заметил вас на автомобильной стоянке и ждал вас здесь, – спокойно ответил человек.

– Вы не могли нас видеть, – заспорил с ним Баффин.

Мужчина засмеялся коротким металлическим смехом:

– Тогда почему же я жду вас здесь?

Не отвечая ему, Баффин сказал мне:

– Это Калверт.

– Вы принесли? – спросил у него Калверт.

– Он принес, – ответил Баффин.

– Ол-райт. Тогда отправимся ко мне в номер, – предложил Калверт.

Он пошел впереди нас по коридору. Около номера 7121 Баффин остановился. Калверт продолжал идти.

– Вот ваш номер, – сказал Баффин, – семьдесят один двадцать один.

Калверт покачал головой и даже не оглянулся на нас. Мы пошли за ним по коридору дальше. Около номера 7115 Калверт вынул из кармана ключ и отпер дверь.

– Что это значит? – спросил Баффин.

– В таких делах надо быть предусмотрительным, – улыбнулся Калверт. – На свое имя я получил номер семьдесят один двадцать один. Другой номер я взял на чужое имя. В делах такого рода человек должен защищать себя от любых случайностей: частных детективов, полиции, спрятанных магнитофонов, тайных свидетелей. – Калверт распахнул дверь. – Заходите, джентльмены!

Я подождал, пока войдет Баффин, и в это время открыл свой чемоданчик, сунул в него левую руку, чтобы сразу, как только он понадобится, схватить револьвер.

– Входите, – предложил мне Калверт.

– После вас, – улыбнулся я.

Он колебался какое-то мгновение, потом засмеялся и сказал:

– Ладно. Исполняйте роль надзирателя, если вам это нравится. Я не стану порицать вас за это.

Он вошел в комнату. Я последовал за ним и закрыл дверь ногой. Потом запер ее на задвижку.

– Значит, так, – сказал Калверт. – У нас общее дело. Мы все заинтересованы, чтобы оно прошло гладко. Если мы будем вести двойную игру, мы далеко не уйдем. Садитесь, джентльмены.

Мы сели.

– Деньги при вас? – второй раз спросил Калверт Баффина.

– У него, – снова кивнул на меня Баффин.

Я достал из чемоданчика десять тысяч. Большая пачка: сто стодолларовых бумажек.

У Калверта загорелись глаза. Он потянулся за деньгами. Но я сказал:

– Кажется, деньги предназначены на обмен?

– Ах, извините, – улыбнулся Калверт. – Я забыл. Немножко…

Он пошел к шкафчику, достал из кармана ключ и отпер его. Пока он занимался этим, я незаметно включил спрятанный в моем кейсе магнитофон. Калверт достал из шкафчика большой конверт и повернулся ко мне лицом.

– Здесь три фотографии восемь на десять, – сказал он и протянул их мне.

Я начал изучать снимки. На них был изображен «Рэстебит-мотель». Были отчетливо видны лица Конни и Баффина. У него лицо было повернуто немного назад. У стоящей рядом с ними машины был открыт багажник. Там лежал чемодан. Второй чемодан стоял на земле рядом. Номер автомобиля был виден очень отчетливо. На другом снимке Баффин помогал Конни сесть в машину.

– Вот оба негатива, – продолжал Калверт, вынимая из большого конверта конверт поменьше.

Негативы были тридцатипятимиллиметровые. Значит, фотографирование производилось дорогой камерой.

– Фото сделаны с лучшего негатива, – объяснил Калверт. – Другие негативы не использовались.

– Только эти два снимка? – спросил я. – Других не было?

– Еще один снимок ранее был отправлен мистеру Баффину для ознакомления.

Я слушал его не перебивая.

– А вот, – продолжал Калверт, – регистрационная карточка мотеля: «Мистер и миссис Николас Баффин». Обратите внимание, что это оригинал. Дата: пятое число этого месяца. Фотографии делались на следующее утро – шестого.

– У вас имеются фотокопии регистрационной карточки?

– Только одна, которую мы показали Баффину. Негатив здесь, в конверте.

– Как можно убедиться в том, что вы говорите правду? – спросил я.

Калверт улыбнулся:

– Очевидно, в этом деле есть вещи, которые вам придется принять на веру.

– Вера – хорошая штука. Но не при шантаже.

– Мне не нравится такой подход к делу, – сказал Калверт. – Я не одобряю вашу позицию. Речь идет не о шантаже.

– О чем же?

– Просто некоторые заинтересованные лица хотят купить определенные фотографии и определенные документы. Им очень легко это сделать. Однако при этом имеются другие люди, которые охотно купят данные материалы за более высокую цену.

– Но вы предпочитаете продать их за меньшую сумму?

– Заинтересованным лицам? Да.

– Почему?

– Потому что мне срочно необходимо иметь именно десять тысяч – не больше и не меньше. Эта сумма определяется необходимостью, а не рыночной стоимостью документов.

– Отлично, – сказал я. – Вам не нравится слово «шантаж». Вы чертовски хороший фотограф. Но у вас неприятности, и вы срочно нуждаетесь в десяти тысячах долларов. Вам не хотелось бы прибегать к такому методу доставания денег, но у вас нет другого выхода.

– Вы сформулировали мою позицию ясно и четко, – подтвердил Калверт.

– Как вы думаете, кто я такой? – спросил я у него.

– Полагаю, адвокат, представляющий интересы некоторых заинтересованных лиц.

– У меня несколько иная профессия. Я нахожусь здесь, чтобы обеспечить гарантии того, что, покупая эти документы, заинтересованные лица произведут только один платеж. Только один.