Вдовы - [40]

«А что будет с моей жизнью?» — подумала Эйлин.

— Сэр, — сказала она, — вы можете мне подсказать, как я могу изъять у него оружие? Едва я окажусь там, как он догадается, что я прислана только для переговоров, а вовсе никакая не шлюха, и как я заставлю его сдать револьвер?

— Детектив Халстед изъявляла желание войти в квартиру и заняться делом в объеме, который был нами оговорен, — ответил Брэди. — Скажите, вы такой же добрый человек, как Халстед? У вас что, мурашки бегут по коже, детектив Берк? Марта добровольно приняла вызов — заняться переговорами в исключительно опасной обстановке. Я, конечно, ясно представляю себе весь риск, связанный с этим предприятием. Неужели вы думаете, что не представляю? Уж я-то в эти игры играю давным-давно…

«Ничего себе — игры», — подумала Эйлин.

— …и когда я говорю, что не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, то есть вообще никто — ни захватчик, ни жертва, ни тем более член моей команды, — я говорю именно то, что думаю. Я же не прошу вас сделать то, чего сам бы не сделал…

«Ну вот ты и сделай», — подумала Эйлин.

— И поверьте, — продолжал витийствовать Брэди, — что ваша безопасность мне так же дорога, как моя собственная. Да. Но сейчас ситуация достигла такой критической временной отметки, когда нам предстоит принять решение: или мы ублажим прихоть старика, или создадим реальный риск угрозы для жизни ребенка. Он дал нам десять минут, и восемь из них уже истекли. Так как же прикажете нам поступить, детектив Берк?

— Сэр, вы настаиваете на том, чтобы я пошла туда безоружная?

— Это то, что мы им обещаем. Всегда им обещаем… Нет оружия — нет потерь.

— Но у него-то есть оружие, сэр.

— А у них всегда оно бывает, — сказал Брэди. — Ножи, например. Уж какое-нибудь оружие да всегда есть.

— У него револьвер, сэр.

— Да, здесь именно такой случай.

— Но ведь это должно быть просто сумасшествием с моей стороны! — воскликнула Эйлин.

— Ну, это ваше дело — решать. Такая уж работа. — Брэди посмотрел на часы. — Ну как, Берк? У нас время кончается. Да или нет? Поверьте, в этом городе масса женщин-полицейских, которые сочли бы за счастье работать с нашей командой.

«Женщины-полицейские, — подумала Эйлин. — Ну что? Разрубишь ты этот узел, детектив Берк? Мышь ты или человек?.. Ах, да поди оно все…»

— Я поторгуюсь с ним, прежде чем войти.

Брэди вытаращил глаза.

— Поработаю с дверью. Старик может думать что угодно, но никто не войдет в квартиру до того, как он освободит девчонку и сдаст оружие. Это мое условие. Хотите — соглашайтесь, хотите — нет.

Брэди не спускал с нее глаз.

Она подумала, что, как бы ни обернулось дело, завтра же ее в этой команде не будет. То же, что с Мэри Бет Мулэни.

— Хотите или нет? — повторил Брэди.

А возможно, он выгонит ее, сейчас же…

— Да, сэр. Хотите — да, хотите — нет, — сказала она.

— Ну, если что-нибудь случится с девочкой… — произнес Брэди, не закончив фразы.

* * *

Старик подумал, что новая, «рыжая», дает сто очков той, костлявой, с глазами дворняжки. Жаль, правда, она не умеет говорить по-испански, но в его-то годы уже не до жиру. И так шикарно, что глаза у нее синие, как море, а груди мягко волновались, словно дюны на его родном острове. Веснушки золотым дождем осыпали щеки и переносицу. Просто красотка. Он очень везучий человек.

— Нам надо поговорить, — сказала она. — Меня зовут Эйлин.

Дверь в квартиру была чуть-чуть приоткрыта, на дверной цепочке. Он мог разглядеть ее лицо и тело в щелочку. Старик также знал, что и она видела револьвер у ушка девочки. А палец все время был на спусковом крючке.

Его сын всегда держал в шкафу этот револьвер заряженным. Плохое у них здесь стало соседство, как только понаехали все эти чужеземцы.

— А о чем мы будем говорить? — спросил он.

— О том, как я к тебе войду.

На курсах их учили не лгать захватчикам. Она постарается сделать так и на этот раз. Не скажет, что она шлюха. Но также и не скажет, что не шлюха. Маленькая недомолвка, которая может спасти ей жизнь. Пока. Пока кто-нибудь не пострадает. И этого она уже не переживет…

— Не могу же войти к тебе, пока у тебя в руках револьвер, — сказала Эйлин.

Она видела в щелку, что старик улыбнулся мудрой улыбкой. Морщинистый старец с белой бородой патриарха; темноглазая девчушка на коленке, револьвер у самого уха. Если что-нибудь с ней случится…

— Я просто боюсь, ну, как это я войду, а у тебя револьвер.

— Да, — подтвердил старик.

Интересно, что бы это значило на самом деле?

— Но ведь именно поэтому, — сказал он, — они и послали тебя ко мне, рыжуха. Разве не так? Потому что у меня револьвер.

Он говорил с сильным акцентом, но вполне понятно. И кстати, совершенно логично. Единственная причина, заставившая их пойти на его условия, заключалась как раз в том, что у него был револьвер.

— Твоя внучка тоже, наверное, очень напугана, — сказала Эйлин.

— Я люблю мою внучку, — отозвался он.

— Да, но я уверена, что она боится револьвера.

— Нет, с ней все в порядке. Так, дорогая? — Он потрепал ее по спинке свободной рукой. — И потом я же ее отпущу, когда ты войдешь. Так на так, правда? Ты входишь, я ее отпускаю. И все счастливы.

— Кроме меня, — произнесла Эйлин, улыбнувшись.