Вдова - [7]

В какой-то момент они пустились в долгую дискуссию о проблемах воспитания детей, и тогда Кейт решила сделать краткий перерыв, приняла очередной настойчивый звонок из редакции.

Терри был вне себя от восторга, когда узнал, где сейчас Кейт.

– Гениально! – завопил он в трубку. – Классно сработано! И что она говорит? Когда сможешь прислать?

Под настороженным взглядом вдовы Кейт пробормотала:

– Подожди секунду, Терри. Здесь очень плохо ловит.

И, с притворным раздражением покивав хозяйке на телефон, выскользнула через кухню в садик за домом.

– Да елки-палки, Терри, я ж сижу с ней рядом! Я не могу сейчас говорить! – зашипела она в трубку. – Если честно, все идет немного кисло, но кажется, она уже начинает мне доверять. Надо еще над этим поработать.

– Ты уже подписала с ней контракт? – спросил Терри. – Главное, поскорее растряси ее на договор, а уж мы, не торопясь, отработаем его на всю катушку.

– Я не хочу спугнуть ее, форсируя события, Терри. В общем, сделаю все возможное. Созвонимся позже.

Кейт с чувством вдавила кнопку Off и сосредоточилась на дальнейших своих действиях. Может, лучше сразу и без обиняков сказать вдове насчет денежного вознаграждения? Хватит с нее и чая, и сопереживаний, пора уж перестать плясать вокруг да около.

В конце концов, вполне может статься, что после смерти мужа Джин приходится с деньгами нелегко. Глена больше нет, и он уже не может ее содержать. Как не может и помешать ей открыть правду.

Глава 4

Среда, 9 июня 2010 года

Вдова

Прошел час, а она все еще здесь. Случись это до сегодняшнего дня, я бы решительно попросила ее удалиться. Обычно я без труда спроваживала стучавшихся ко мне газетчиков – это нетрудно, когда они так грубы и бесцеремонны. Едва сказав «здрасте», тут же принимаются задавать вопросы. Причем вопросы навязчивые и отвратительные. Кейт Уотерс ничего такого неприятного не спрашивала. Во всяком случае, пока.

О чем мы только с ней не переговорили: и когда мы с Гленом покупали этот дом, и почем здесь нынче недвижимость, и что мы переделали в доме по-своему, и сколько выложили за краску, и какие у нас отношения с соседями, и где я выросла, и куда ходила в школу, и все такое прочее. И что бы я ни рассказывала, она вклинивается со словами типа: «О, я тоже в такую же школу ходила! Терпеть не могла этих учителей, а вы?» Хочет, чтобы мне казалось, будто я болтаю с подружкой. Будто она в точности как я. Умно, конечно, но, похоже, так она ведет себя всякий раз, когда ей требуется интервью.

На самом деле она вовсе не плохой человек. И, кажется, она вполне могла бы мне и понравиться. Она веселая и вроде бы добрая – хотя, возможно, все это лишь лицемерие. Рассказывает мне о муже – о своем «старикане», как она его называет, – беспокоится, что чуть попозже ей понадобится ему звякнуть и предупредить, что она сегодня задержится. Мне не очень понятно, с чего она вдруг так задержится: сейчас еще время ланча, да и живет она всего в получасе езды от Южной окружной дороги, – однако я говорю, что позвонить ей надо прямо сейчас, чтобы муж не волновался. Глен бы точно встревожился. Если бы я где-нибудь застряла, его не предупредив, он бы мне устроил! «Это очень некрасиво по отношению ко мне», – сказал бы Глен. Но ей я такого говорить не собираюсь.

Гостья со смехом отвечает, что ее «старикан» к этому уже привык, но все равно будет недоволен, поскольку ему придется сидеть с детьми. У нее два подростка, напоминает она, Джейк и Фредди, у которых нет ни стыда, ни совести, ни уважения.

– Ему придется самому готовить ужин, – говорит Кейт, – но готова поспорить, он закажет пиццу. Мальчишкам это страшно понравится.

По ее словам, мальчики чуть не сводят ее со «стариканом» с ума тем, что совершенно не прибираются в своих комнатах.

– Они живут просто в свинарнике каком-то, Джин, – жалуется она мне. – Вы даже не представляете, сколько чашек из-под хлопьев я недавно собрала у Джейка в спальне. Чуть не обеденный сервиз! И каждую неделю они теряют носки. Наш дом вообще какой-то Бермудский треугольник, где пропадают носки и обувь! – И она снова хохочет, потому что очень любит сыновей, какими бы свинтусами они там ни были.

При этом все, о чем могу я думать: Джейк и Фредди – какие прелестные имена! Я приберегаю их на потом, для моей коллекции, а гостье в ответ киваю, будто понимаю ее чувства. Но на самом деле – да ничего подобного! Мне бы ее проблемы! Я бы очень хотела себе такого тинейджера, к которому могла бы придираться почем зря.

Но как бы то ни было, вслух я непроизвольно выдаю ей:

– Глен бы так просто не успокоился, если бы у меня в доме случился беспорядок.

Я всего лишь хотела дать ей понять, что у меня и у самой имелось изрядно проблем, что я, в общем-то, такая же женщина, как она. Глупо, если разобраться. Как я могла бы быть такой же, как она? Или как кто-то там еще? Я – это я.

Глен всегда говорил, что я не такая, как все. Когда мы где-то с ним бывали, он откровенно мною хвалился, рассказывал своим знакомым, какая я у него особенная. Мне же самой это было непонятно. Работала я в скромном салоне с забавным названием «Волосы сегодня» – очередная хохма нашей хозяйки Лесли