Вчерашнее завтра: как «национальные истории» писались в СССР и как пишутся теперь - [9]

В результате сталинского «позиционирования» возникало представление о стране, которая и во времена «царей», «феодалов», «купцов», «прочих социальных групп» выглядела более привлекательно, чем европейские страны. Хотя у них и не было царизма — могучей твердыни общеевропейской и азиатской реакции — они с успехом, в большей мере, чем русское правительство, практиковали «в своей внешней и внутренней политике и интриги, и обман, и вероломство, и лесть, и зверство, и подкупы, и убийства, и поджоги (sic!)». Эти «поджоги», упомянутые в 1934 году, отсылали к поджогу рейхстага — провокации гитлеровских спецслужб. Тем самым становились не артикулированным знаком преемственности «зверства» в европейской истории. В контексте сталинских рассуждений эти представления о вполне пристойной по меркам того времени России прошлой смыкались с видением России сегодняшней, продолжающей свой многотрудный, но достойный путь в истории. Под руководством своего единственного Вождя.

Логика статьи, её пафос и аллюзии явственно направлены на изменение акцентов в описании внешней политики Российской империи, истории Российского государства в целом. На то, чтобы понизить ранг классово-интернационалистской дискурсивности, сделать её ритуальной. Перенести центр тяжести на национально-аксиологические подходы, апеллирующие к национальным чувствам русских. А также национальных меньшинств, склоняемых посредством депрограммирования их этнической идентичности в направлении осознания ими причастности делу великой страны, державы, её истории, великорусскому конформизму.

Казалось, политический момент как нельзя лучше подходил для обнародования выношенных Сталиным мыслей по поводу русской истории и внешней политики Российского государства. Идеологическая машина большевизма разворачивалась лицом к державным идеям и государственным ценностям, связывая воедино прошлое и настоящее. Однако в 1934 году Сталин свои заметки не опубликовал. Скорее всего, посчитал, что обстановка для этой публикации не вполне сложилась и незачем делать такой крупный шаг к прояснению ситуации. Появление в 1934 году сталинской работы было бы воспринято как знак изменения приоритетов в соотношении «классового» и «патриотического». Между тем достижение полной ясности в идейно-политической сфере не входило в число задач идеологии и политики сталинизма.

Однако та часть партийно-государственного аппарата и историков, которые сознательно или интуитивно рискнули поставить на великодержавие и патриотизм, не ошиблись. Значит, Сталин, пусть и в завуалированной форме, мог и дальше развивать великодержавную концепцию в идеологической системе.

В середине и второй половине 1930-х годов советский марксизм продолжал движение по извилистому пути формирования новоимперской идеологии и историографии. Ариадновой нитью в лабиринте порождаемых идеологическими переменами историографических конфигураций для работников образовательных и научных учреждений служили материалы, вошедшие в советскую историографию под названием «Документы Коммунистической партии и советского правительства о советской исторической науке и её задачах в 1934–1936 гг.». В 1937 году они были сгруппированы в сборнике «К изучению истории», изданном Партиздатом ЦК ВКП(б).

Сборник открывался известным сталинским письмом в редакцию «Пролетарской революции» 1931 года. Затем в нём последовательно были размещены: текст под заголовком «Из постановления Совнаркома и ЦК ВКП(б) о преподавании гражданской истории в школах СССР от 16 мая 1934 г.» (само постановление было опубликовано 16 мая 1934 года в «Правде»); материал «В Совнаркоме Союза ССР и ЦК ВКП(б)», излагавший текст постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б), то есть решения Политбюро «Об учебниках по истории» от 26 января 1936 года, опубликованный 27 января того же года в центральных газетах; «Замечания по поводу конспекта учебника по истории СССР» Сталина, Жданова и Кирова (реально — замечания Сталина) от 8 и 9 августа 1934 года. «Замечания» были разосланы 13 августа 1934 года членам Политбюро и обоим руководителям авторских коллективов, сформированных в марте 1934-го под эгидой Наркомата просвещения РСФСР, — Н.Н. Ванагу и С.А. Пионтковскому. В сборнике «Замечания» обнародовались впервые.

Затем шли датированные 9 августа 1934 года «Замечания о конспекте учебника по новой истории» за подписью тех же трёх руководителей — Сталина, Кирова, Жданова (фамилия Кирова стояла теперь перед фамилией Жданова; документ за подписью Сталина «Об учебнике истории ВКП(б). Письмо составителям учебника истории ВКП(б)», опубликованный в сборнике без каких-либо привязок по времени написания. Наконец, в издании помещались «Постановление жюри правительственной комиссии по конкурсу на лучший учебник для 3-го и 4-го классов средней школы по истории СССР», появившееся в «Правде» 22 августа 1937 года.

Ключом к пониманию характера развития историознания в середине и второй половине тридцатых является, безусловно, постановление высших органов партии и государства «О преподавании гражданской истории в школах СССР», выдержка из которого вошла в номенклатуру материалов руководящего сборника «К изучению истории». Как известно, решением, содержащимся в этом документе, в систему начального, среднего и частично высшего образования возвращались курсы истории России и всеобщей истории, в основном заменённые в первые годы советской власти курсом обществоведения.