Вчера, позавчера… - [69]

Но ведь в жизни есть и «никакие дни», и люди встречаются тоже «никакие», так себе… В этом соль и интерес «Ее Величества Жизни», что не все гении!

Иногда хочется просто описать неизвестно что… «Внезапный мрак… иль что-нибудь такое…»

Впечатление от лиц из «Словарей» соседствует где-то рядом в моем мозгу с лицами даже мне неизвестными, но врезавшимися в мою память!

Люди — одуванчики! Несутся, несутся мимо меня!

Декабрь пятнадцатого года! Лютый мороз!

На мне очень красивого цвета синее демисезонное пальто с шикарными отворотами, — свободный вход октябрьскому, декабрьскому, февральскому ветерку, не говоря уж о вьюжных, злых александро-блоковских ветрах!.. Из Бездны! Шелковое синее кашне, тоже очень изысканного цвета, чуть-чуть светлее и «васильковее» цвета пальто, с белыми горошинами, ослепительно глазастыми! Оно не в силах преградить доступ к горлу и грудной клетке. Заградит меня от гиперборейских напастей только моя молодость!

Но не носить же санкт-петербургскому молодому человеку пальто на вате! Мы же здесь ведь в Европе, а не где-нибудь там, в Пензе или в Вологде! Там пускай носят хоть дохи из собачины!

На меня даже в Москве глядели как на какую-то невидаль, — ботинки без калош, светло-серые гетры, пуговочки сбоку. Если нет гетр… то ты не петербуржец, а из Царево-Кокшайска, как мы любили называть провинциалов! Нас ведь греют сфинксы против Академии, в них еще сконцентрирован запас солнечной энергии…

Солнце, Ра-Гелиос, черт возьми! Может быть, его хватит на молодого человека в синем пальто и в кашне с белыми горошинами!

«Евгения» — это самая дорогая именинница в России. Лютые морозы обеспечены! Самые дорогие цветы!

Я купил красивую банку с лиловыми альпийскими фиалками для своей молодой тетушки, жены пожилого дяди! В кармане еле-еле на трамвай осталось!

Но зато обед с закусками от Елисеева. И какой обед! Рыбные закуски, паштеты, домашний пирог с мясом. Ну, и что-то украинское в виде борща с черными маслинами… И так далее, и так далее… Кофе с коньяком Шустова, легкое чтение на диване после обеда. «Столица и усадьба». Светская жизнь! Рисунки Мисс и Лодыгина — верх изыска. Старинные анекдоты XVIII века! «Некий милорд после обеда возыгрался страстью…» Виды парков! Французский журнал, борзые великого князя Николая Николаевича! «Illustration», который аккуратнейшим образом, без единого перерыва доставляется постоянным подписчикам через Швецию! Живем в Европе, а не где-нибудь…

За обедом разговор:

— Володя! Будет время, пройдись по Невскому, загляни вот в эту контору… Тут какой-то аферист продает участки на берегу Черного моря. Возьми проспекты с фотографиями, потолкайся в конторе, может быть, кто-нибудь и бывал там, в этой никому не известной дыре под странным названием Сочи! Название подозрительное, не постоянно ли там небо «сочится»! Конечно, это не Крым, участки недорогие. Я скоро большой куш получу за подземные склады со снарядами и механические подачи их к орудиям, — на островах Эзель и Даго. Пускай теперь немцы сунутся! В секунду потопим! Сухомлинов тормозил, тормозил, но все-таки утвердил! Однако в Крыму дело ведь не в одном море… А климат! А Ай-Петри! А гряда красивейших гор, а Байдары! Сочи… Дешево, конечно, но товар-то ведь не тот! Да и как туда доехать? Все, все узнай!..

Вечером — гости… Да! На фронте неудачи… Что с наследником? Опять болен?.. Да, этот Бадмаев — личность загадочная. Григорий Ефимович? Ну, ну! Что-то будет? Земля гудит… подземные гулы! Я как инженер — говорит дядя… Рабочие у нас на металлическом заводе… Дураков нет… завод учит… А русский человек способен… его не обманешь! Так-то вот!

Да, земля гудит, и подо мной гудит! Двенадцать часов!

— Володя, вы проводите мою милую подругу, старую, закадычную, со времени моего обучения на зубоврачебных курсах. Я оказалась легкомысленной — и вышла замуж! Ха-ха-ха!.. А моя Юдифь верна медицине! Ты ведь где-то на Невском, кажется, живешь?

— Да, на Старом Невском! — мрачно сказала Юдифь.

Ого-го, — подумал я. Это с Архиерейской-то площади! С угла Большого и Каменоостровского…

— Конечно, конечно, с величайшим удовольствием! — улыбнулся я браво. Вот она — расплата за елисеевские «изыски» и коньяк Шустова — «ВВСОП»! «Вот вы сегодня опять пьяны» — так расшифровывались эти таинственные буквы.

Юдифь Израилевна была мрачной особой. Густые черные волосы. Несколько сутуловатая спина. Полное отсутствие талии и руки у плеч такого объема и наполненности, что смело могла бы себя демонстрировать среди «борчих» всемирного чемпионата женской борьбы! Во всем лице какая-то мрачная хищность. Рот, как у адвокатов Домье и черный пушок на верхней губе!

Словом, трудно было подыскать женский тип более противоположный той мечте о женщине, которая для меня воплощалась в Клеопатре на картине Тьеполо! Нежная венецианская блондинка с легкой музыкальной печалью!..

А я-то думал, что из тихого переулочка, примыкающего к Архиерейской площади, я быстрой, легкой походкой Хлестакова пробегу Большой проспект, померзну, конечно, на Тучковом мосту, но съеденная икра, семга, паштет, пироги, кофе с коньячком поддержат меня, и я сразу окажусь на своей милой родной Пятой линии у Малого проспекта!.. Но не тут-то было!