Важные вещи. Диалоги о любви, успехе, свободе - [55]

Сложный вопрос. Я думаю, что в каждом из искушений есть то, что может тебя провоцировать. Допустим, ты выдержал искушение с честью. Тебе повесили медаль. Но это тоже становится искушением: «Слушай, тебе медаль повесили!» Я думаю, что человек должен просто понимать, что подвергаться искушениям он будет постоянно.

Абсолютно точно! Когда он только все преодолел  – он выиграл, он победил. И тут же ему говорят: «Вы наш победитель! Пожалуйста, дайте нам интервью». Тщеславие – мой любимый грех, как говаривал Аль Пачино.

Вот и все. Об этом нужно думать постоянно, потому что это будет происходить всегда.

«Адвокат дьявола»

Мистическая кинодрама американского режиссера Тейлора Хэкфорда (1997) рассказывает о судьбе молодого адвоката Кевина Ломакса (Киану Ривз), устроившегося на работу в юридическую фирму, которую возглавляет сам Люцифер, он же Джон Милтон (Аль Пачино). Попытка Сатаны завладеть душой адвоката неудачна: в последний момент Ломакс отказывается защищать в суде насильника-педофила. Но когда известный журналист предлагает Кевину интервью, адвокат снова поддается искушению и соглашается. Люцифер, который и скрывался в облике журналиста, говорит зрителям, повернувшись к камере: «Тщеславие – мой самый любимый из грехов».

Олег Басилашвили Вернуться назад нельзя

Д. З. Главный конфликт происходит не между человеком и государством – или кем-то, кто извне подавляет его волю, – а внутри самого человека. То, что Товстоногов называл «параличом воли». Те же слова употребляет Довлатов, говоря об одном из героев «Заповедника». Никто и ничто не мешает человеку быть великим и быть собой. Кто мешает Андрею, сыгранному вами в «Трех сестрах», быть великим?

О. Б. Мы можем говорить только о людях, живущих в России, – как там, в Америке, я не знаю. Многовековое рабство русского человека, крепостное право, самодержавие в самых плохих проявлениях заставили людей опуститься. Люди понимают, что от них ничего не зависит. А зависит от барина, от хозяина, от царя, от секретаря райкома. В «Вишневом саде» Фирс говорит: «Перед несчастьем тоже было: и сова кричала, и самовар гудел». Это ж надо было волю назвать «несчастьем»! Это в нашей крови. Недаром Чехов говорил: надо выдавливать из себя раба.

Но посмотрите на ваших героев – на дядю Ваню и на Андрея. Ведь им никто не мешает реализоваться. Почему человек сам перечеркивает свою жизнь? Даже Серебряков говорит дяде Ване: «Боже мой! Да разве я от тебя этого требовал?!»

Это Чехов. Смотрите: дядя Ваня мог бы состояться, если бы он после смерти отца и сестры поехал в Петербург, окончил университет. А почему он не поехал? Потому что он хотел, чтобы память об отце и сестре была жива в этой усадьбе. Он употребил свою жизнь, двадцать пять лет, на то, чтобы поддерживать эту усадьбу в том же статусе, в каком она была при жизни его любимых людей. И Чехов спрашивает: а что важнее? Остаться здесь во имя памяти давно ушедших людей? Или бросить все и поехать в Париж, или Финляндию, или Петербург, или Москву? И Чехов не дает ответа – он и сам не знает.

Я бы сказала, что, конечно, важнее сохранить усадьбу, если бы сам дядя Ваня на этот вопрос ответил так. Но он не отвечает так!

Он так не отвечает. А когда появляется красивая женщина, он в нее влюбляется, смотрит на себя в зеркало и понимает, что его любить уже нельзя. Кто виноват в том, что с ним такое произошло? Он ищет виновника и находит его вне себя: профессор! И матушка! Но не я. И только когда звучит выстрел – он хотел убить человека, но промахнулся, – он понимает, что делает. Он видит, что виноват во всем он один. Это его выбор. И он кричит: «Я зарапортовался!» Он сам себя сделал таким. И Чехов говорит: «Ребята, все зависит от каждого из нас». Нельзя обвинять окружающих в своей судьбе: ты сам хозяин своей жизни.

Да, дядя Ваня вызывает симпатию, а профессор Серебряков не вызывает. Но профессор говорит: «Дело надо делать». А что делает дядя Ваня? Ничего. Пьет водку.

Даже если человек сделал выбор пить водку, и делает это с убежденностью, то и тогда женщины могут его любить. Мы знаем такие примеры. Но суть в том, что для дяди Вани это не выбор – это уход от выбора.

Это вечный вопрос, и ответить на него сложно. Наверное, дядя Ваня пошел по легкому пути. У него не было этих мыслей, у него были только чувства.

Он откладывал принятие решения. Мы все откладываем принятие решений.

Он просто хотел, чтобы все было, как в прошлом. Это тема Чехова. Вернуться назад нельзя. Тогда было хорошо: были живы мама, папа, бабушка, дедушка, бегала собачка, мы собирали грибы и купались в речке. Хочется туда. Ностальгия – вредное чувство.

Олег Табаков Человек несовершенен

Д. З. В своей книге «Моя настоящая жизнь» вы пишете, что благодаря Ольге Александровне Хортик перестали быть Молчалиным, что к моменту знакомства с ней было свойством вашего характера. Вы фильтровали свои мысли, слова.

О. Т. Да, я умело делал это. Потому я и был мил окружающим.

Понимаете, окружающий мир был довольно суровый. В огромной 49-метровой комнате моей мамы нам с бабушкой отвели загородку, метров восемь или меньше. Ночью бабушка иногда просыпалась. Вставала, шла к окну. Я хватался за ее нижнюю рубашку и плелся вслед за ней. Мы подходили к окну, открывали окно. Мы жили на втором этаже на углу Мирного переулка и улицы Большой Казачьей, позже она была «20-летия ВЛКСМ». И я видел черный автозак. Потом из нашего дома выводили человека, и машина его увозила. Бабушка закрывала окно и шла в нашу загородку. Становилась на колени и молилась. Из ее молитв я получал понимание того, как и что у нас происходит.