Ваятель фараона - [57]

Эйе стал очень влиятельным человеком при царском дворе. Но не это привлекало Тутмоса. Он особенно любил, сидя против Эйе и воссоздавая его черты в сырой глине, говорить об учении царя (да еще как говорить!). Эйе в свою очередь был готов объяснить скульптору все, что тот не понимал и не знал. Это доставляло Тутмосу искреннее удовольствие.

Он даже не слышал, что Атон поведал царю новое откровение. До сих пор имя бога воспринималось не совсем правильно, когда говорили: «Да живет Ра-Хорахти, ликующий на небосклоне, в имени своем как Шу, который и есть Атон».

На самом же деле ни Хор, сын Осириса, ни Шу, бог воздуха, не имеют к Атону никакого отношения. Полное имя этого бога, которое выражает его сущность во всех ее проявлениях, должно гласить (Эйе, произнося это, молитвенно поднял руки): «Да живет Ра, властитель небосклонов, в имени своем как Ра – отец, пришедший в качестве Атона».

– Что значит «пришедший»? – спросил Тутмос после недолгого молчания. Почему «пришедший в качестве Атона»?

– Потому что с самого начала он жил в сердцах людей до тех пор, пока лживые проповедники не затмили его чистый свет и не забили головы людей представлениями о богах, которых не существует на самом деле. Теперь же его сын снова восстановил его господство, при этом не возникло новой веры. Просто восторжествовала наконец единственная и вечная правда.

Какие строгие черты лица у этого человека! Какое у него одухотворенное, гордое, проницательное и умное лицо! Ведь это он подготовил чуткое сердце молодого царевича к восприятию правды Атона. Разве не он был один из первых, кто поддержал замыслы молодого царя? Поэтому Эхнатон так и вознаградил Эйе: должность начальника колесничьего войска осталась за ним; кроме того, он, как бывший воспитатель Доброго бога, стал носить титул «отца бога», а как ближайший приближенный к трону – и титул «опахалоносца, что стоит справа от царя». Эйе принадлежал к числу тех немногих, кому было дозволено провожать Эхнатона в святая святых храма, когда царь приносил жертву своему божественному отцу. Он слышал славословия, которые царь собственными устами произносил в честь бога, в честь своего отца.

Тутмос осмелился спросить, может ли Эйе повторить эти славословия. Тот внимательно посмотрел на Тутмоса.

– Всякий раз по-новому, – сказал он, – новыми словами царь не устает превозносить красоту Атона. Я могу вспомнить далеко не все, но мне хочется доставить тебе удовольствие.

Тутмос опустил руки на колени. «Я, наверное, ничего не пойму, подумал он, – ведь язык, на котором славят бога, священный язык, он отличается от обычной речи. Этот язык доступен лишь царям и жрецам, а скульпторам он известен лишь настолько, чтобы они могли вырезать письменные знаки на камне». И Тутмос приготовился внимательно слушать, не желая пропустить ни единого слова.

Эйе начал:

Как прекрасно на небе сияние твое,

Солнечный диск живой, положивший начало всему!

Ты восходишь на небосклоне восточном,

Наполняя свою землю своей красотой

«Это же наш язык, – подумал удивленный и восхищенный Тутмос, – это же язык народа, а не жрецов!» И он напряженно слушает дальше, боясь пропустить хотя бы одно слово.

Ты прекрасен, велик, светозарен

И высок над землей,

Ты лучами своими объемлешь все страны,

То есть все, что ты создал один!

Ты – это Ра, ты доходишь до них,

Подчиняешь ты их ради сына, тобою любимого,

Ты далек, но лучи твои достигают земли,

Чтобы было заметно твое прохождение!

Ты заходишь на западе,

И земля погружается в темь, как мертвец.

Львы выходят из тайного логова,

Змеи жалят во мраке ночном,

Свет и тепло исчезают, земля замолкает,

Ибо создавший все это тоже ушел!

Рассветает, когда ты восходишь,

Сияешь ты днем как Атон, солнечный диск,

Источая лучи, гонишь мрак ты ночной,

Вся земля торжествует, все пробуждаются,

Омывают себя, воссияние славя твое,

А затем люди все начинают работу свою!

Скот вкушает тучные травы,

Кусты и деревья зеленеют вокруг,

Птицы все покидают гнезда свои,

Взмахом крыльев славя тебя.

Все на земле, что порхает и ходит,

Все оживает при восходе твоем!

Плывут корабли на юг и на север,

Все открыты дороги, когда ты сияешь,

Рыбы выходят из вод посмотреть на твой лик,

А лучи твои проникают в морскую пучину!

Ты делаешь женщину матерью, отрока – мужем,

Жизнь ты даешь младенцу во чреве,

Кормишь его в материнской утробе,

Даешь ты дыхание жизни ему,

Ты осушаешь слезы ребенка,

Ты заставляешь его говорить!

Даешь ты дыхание цыпленку в яйце,

Ты назначаешь то время, когда он выходит.

О, как многочисленно то, что ты делаешь,

И то, что является тайной для всех!

Воистину бог ты единственный,

И, кроме тебя, нет никаких богов!

Один ты землю создал по желанию сердца,

Вместе с людьми, всяким скотом и животными,

Теми, что ходят по ней, и теми,

Что устремляются в небо на крыльях своих!

Странам чужим назначил ты место,

А человеку любому – его пищу и век,

Ты всех людей разделил по речи и коже,

Чтобы различать чужеземца от нас!

Создал ты Нил в преисподней,

Но повелел, чтоб наружу он вышел,

Чтобы всегда питал он поля.

Владыка людей ты и всякой страны чужеземной,

Ты и восходишь для них, о Атон,

Диск солнца дневной, величавый!

Ты делаешь так, чтобы жили далекие страны,