Ваятель фараона - [55]

Тутмос попытался по глазам матери прочесть ее мысли, но они по-прежнему не выражали ничего, кроме страшной усталости и полного безразличия. «Может быть, она разучилась радоваться?» – подумал он, и щемящее чувство охватило его сердце.

В этот день они проплыли мимо бывшей царской столицы. Тутмосу не нужно было подгонять гребцов. Все еще взволнованные приключениями дня, они в такт опускали весла и пели свои песни. Когда на небе зажглись звезды, корабль причалил к берегу. Гем распорядился выдать команде двойную порцию пива, и веселье затянулось до глубокой ночи. Мать Тутмос отправил в каюту к девушке. Гем предложил переночевать на одной койке с ним, но Тутмос отказался. Не пошел он и в кубрик, где разместилась на ночь команда.

Тутмос выбрал себе место на палубе и улегся, положив под голову круг сложенного витком каната. Он долго смотрел на мерцающие в темном небе звезды. Холодный ветер обдувал его, а над камышами подымалась тонкая пелена тумана.

«Накидку бы мне сейчас, – подумал он, – нужно сходить и принести себе накидку». Но он не пошел в каюту, боясь опять испугать девушку.

Тутмос уже проснулся, когда мать вышла из каюты.

– Теперь пойди к Эсе, Тутмос, – сказала Тени сыну. – Она хочет с тобой поговорить.

Эсе стояла в каюте, прислонившись к стене. Тутмос оставил дверь открытой, и при дневном свете он мог хорошо разглядеть очертания ее стройной фигурки. Тутмос не подошел к девушке близко; он остановился на некотором расстоянии и спросил:

– Ты хотела мне что-то сказать?

– Да, дядя, – ответила девушка, – я хочу знать, ты взял меня с собой потому, что собираешься выдать замуж? Выдать замуж за человека, который мне не нравится?

– Нет, Эсе! – Тутмос невольно улыбнулся. Чего только не придумают эти девушки! – У меня не было этого даже в мыслях. У меня мало друзей. Да я и не думал о муже для тебя… Я думал… Может быть, ты полюбишь меня?

– Как? – Ее лицо оживилось. – Разве ты до сих пор не женат? Такой старый… главный скульптор царя… и у тебя нет ни жены, ни детей?

– Главным скульптором я стал совсем недавно. А что старый…

Эсе перебила Тутмоса:

– Скажи, если я не захочу стать твоей женой, те ты заставишь меня силой? – Она нахмурила лоб, и вспыхнувший было в ее глазах огонь потух.

Тутмос медленно и серьезно ответил ей:

– Никогда, Эсе! Никогда я не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь!

Руки Тутмоса опустились, и он уже собрался покинуть каюту. Но прежде чем скульптор успел выйти, она зарыдала и бросилась к нему на грудь.

– Ты так добр ко мне! Ты лучше отца! Ты ничего не требуешь от меня! И она продолжала плакать.

Тутмос так растерялся, что даже не осмелился погладить Эсе по голове. Наконец, рассердившись на себя, он взял рыдающую девушку на руки и посадил ее на край койки.

– Почему ты плачешь? – спросил он строго. Девушка вздрогнула и успокоилась.

– Всегда я видела лишь зло и притеснение, – сказала она срывающимся голосом. – Отец бил мать, когда она не выполняла его приказаний. А людей в поместье наказывали, привязывая к козлам, и я слышала их крики, слышала, хотя и зажимала уши руками. Ну, а когда появился Аба… О, я не могу даже тебе передать, что я видела тогда. Он брал любую женщину, какую хотел. Когда он шел через двор, я старалась спрятаться! Но однажды он все же увидел меня, и я слышала, как он спросил: «Кто эта красивая девочка?» Тогда я стала бояться еще больше. И я была права. Вскоре он приказал позвать меня, выгнал всех людей из комнаты, и мы остались одни. Но когда он попытался положить руку мне на грудь, я укусила его до крови. Тогда он избил меня плеткой. Вот, – видишь шрам на моем плече? Это ее след. Но я скорей позволила бы забить себя до смерти, чем покорилась бы ему. Когда же ты уехал, он начал хорошо обращаться со мной, но я стала еще больше его бояться.

– Он хотел на тебе жениться, Эсе. Я должен был отдать тебя ему в жены. Тогда у меня не оставалось никакого другого выхода, как… мне посоветовал это наш капитан… Матросы тебя не очень испугали?

Она не ответила.

– А меня, Эсе, ты больше не боишься?

– Нет, я боюсь… боюсь, что когда-нибудь ты выгонишь меня!

– Никогда! – крикнул он, притянул к себе и обнял. Она не сопротивлялась.

То, что Тутмос сделал Эсе своей женой. Тени приняла как должное.

– Мне, видимо, не придется писать контракт, – шутил Тутмос. – Или ты хочешь письменное подтверждение тому, что отныне ты госпожа всего дарованного мне нашим царем?

– Да, я хочу иметь письменное подтверждение, ответила она серьезно, и там должно быть сказано, что никогда в жизни ты не прогонишь меня!

Она настояла на том, чтобы он приписал эти слова, а потом позвала Гема, попросив его прочитать документ. Но капитан не умел читать. Он послал за своим писцом, пятнадцатилетним мальчиком. Только после того как писец, серьезно глядя в грамоту, медленно, слово в слово, прочел все написанное, Эсе успокоилась.

Тутмос взял на руки свою молодую жену и, осторожно пройдя по трапу, переброшенному с корабля на берег, отнес ее в тень одной из пальм, росших вдоль побережья.

– Вот ты и в Ахетатоне, – сказал он. Голос его прозвучал торжественно: он не мог скрыть радости, переполнившей его сердце. – Вот ты и приехала в Небосклон Атона, который построен в честь бога – отца всего живого. Здесь нет произвола и насилия! Только для того, кто не понимает нашего царя и извращает его учение, имя Атона становится грозным. Здесь царит справедливость и правдолюбие, и здесь властвует фараон, который не помышляет ни о чем другом, кроме служения Маат!