Вайандоте, или Хижина на холме - [7]

Глава IV

Прошло десять лет.

Много изменилось за это время. На месте прежнего бобрового пруда раскинулись обработанные поля, кое-где пересеченные дорогами. Самая же «хижина» мало изменилась. Верхняя часть ее, сделанная из дерева, потемнела от дождей; на чердаке проделали слуховые окна. Новое крыло к дому было поставлено вдоль отвесной скалы, и так как это место считалось безопасным от выстрелов, то окна были сделаны здесь наружу, и из них открывался чудный вид на окрестности.

В доме теперь жило одно только семейство Вилугби с прислугой, все же остальные рабочие поселились в небольших хижинах, построенных у опушки леса, там же находились конюшни, скотный двор и все вообще хозяйственные постройки. Рабочие большей частью поженились, и колония насчитывала до ста человек, считая в том числе и детей. Двадцать три человека из этого населения могли быть надежными защитниками крепости. Ворота по-прежнему стояли прислоненными к стене; петли успели уже заржаветь; сами они покрылись плесенью и мхом, а колонисты все еще не успели выбрать свободной минуты и поставить их на место. От дома весь склон холма был разбит на клумбы, между которыми прихотливо вились во все стороны тропинки.

В один теплый весенний вечер вся семья Вилугби собралась в этом цветнике. Капитан, теперь уже шестидесятилетний, но еще бодрый и крепкий старик, сидел на скамеечке и любовался закатом солнца. Рядом стояла его жена, разговаривавшая с капелланом Вудсом, одетым в длинное платье англиканского священника. Он служил капелланом в одном гарнизоне с Вилугби, и уже восемь лет, как вышел в отставку и поселился в колонии своего друга.

Белла в широкополой соломенной шляпе наблюдала за работами Джеми Аллена. Каменные постройки все были кончены, и он остался в колонии в качестве садовника. Мод играла в волан с молодой негритянкой, заставляя ту поминутно бегать.

Вдруг негритянка дико вскрикнула.

— Что с тобой, Дездемона? — спросил капитан, недовольный, что прервали его размышления. — Сколько раз я говорил тебе, что не люблю этих диких вскрикиваний!

— Но, мистер, это так неожиданно… посмотрите, вон старый Ник!

Действительно, вдали показался Ник. Целых два года он уже не заглядывал в «хижину на холме».

— Вероятно, есть что-нибудь важное, он так быстро бежит, — сказал капитан. — Два года мы не видели его. Он рассердился на меня за то, что я не купил у него другого бобрового пруда, за который он просил бочонок пороху.

— Может быть, Гуг, он серьезно рассердился на нас за это? Не лучше ли будет дать ему этот порох? — спросила встревоженная госпожа Вилугби.

— Нисколько, моя дорогая! Я его знаю уже больше двадцати лет. За это время я принужден был побить его три раза, но это было раньше, в последние же десять лет я пальцем не тронул его.

— Но ведь туземцы никогда не прощают побоев! — сказал с некоторым страхом капеллан.

— Их бьют так же, как наших солдат в колониальной армии.

— Сколько лет ему, капитан?

— Ему за пятьдесят. Это был храбрый и искусный воин…

В это время Ник подходил к ним, и разговор прекратился.

Несмотря на то, что индеец только что быстро поднялся на холм, он стоял бодрый и спокойный, точно он не бежал перед тем, а тихо прогуливался.

— Саго, саго! — начал капитан. — Очень рад видеть тебя, Ник, таким бодрым!

— Саго! — ответил индеец, склоняя голову.

— Не хочешь ли освежиться с дороги сидром?

— Ром лучше, — ответил тускарора.

— Ром крепче, оттого он и нравится тебе больше. Хорошо, ты получишь стакан рому. Какие вести ты принес мне?

— Стакан мало за те вести, что я принес. Госпожа даст мне за них два графина.

— Я? Но что же ты можешь сказать мне? Мои две дочери со мною, они здоровы.

— Разве у вас только дочери? А сын офицер, большой начальник? Он там — он здесь.

— Роберт? Что ты знаешь о нем?

— Я все скажу за графин. Ром — в доме, новость — у Ника. Одно стоит другого.

— Хорошо, ты все получишь. Скажи же скорее, что знаешь о моем сыне!

— Вы его сейчас увидите, через десять, пять минут. Он послал Ника вперед, чтобы предупредить мать.

Мод вскрикнула и побежала навстречу Роберту, уже показавшемуся из леса. Через десять минут Роберт был уже среди своих.

После приветствий и расспросов о родных и знакомых капитан спросил:

— Где ты встретил Ника?

— Я встретил его возле Каньюгари. Ник мне сказал, что он идет по тропинке войны. Индейцы время от времени дерутся между собою, а он пристает то к тем, то к другим, смотря по тому, что выгоднее. Я взял его проводником, но он говорил, что и без того собрался идти к нам.

— Я уверен, что он сказал об этом, получив прежде с тебя деньги!

— Совершенно верно!

— Ник не рассказывал, сколько скальпов он взял у неприятелей?

— Кажется, три, хотя я не видел у него ни одного.

— Раньше я знал Ника отличным воином. Он дрался против нас в первые годы моей службы, и наше знакомство началось тем, что я спас его от штыка одного моего гренадера. В продолжение нескольких лет он питал ко мне чувство благодарности, но, кажется, после побоев, полученных от меня, он забыл о ней, и теперь все его помыслы направлены на ром.

— Вот он там, — сказала Мод, наклоняясь в окно, — сидит с Миком на берегу ручья и что-то рассказывает. Кружка стоит между ними.