Вавилонское время - [4]

— По аналогии с вавилонской башней. После смешения языков понадобились толмачи — вот и мы вроде тех самых толмачей между эпохами. Значит, ты выбрала меня — и почему же?

— Ты захочешь выяснить, что здесь зашифровано. А главное, потом этой информацией распорядишься по совести, а не за деньги.

— По-твоему, я не люблю денег?

— Только те, что считаешь честными. Я подумала: а вдруг это важно? Не мелочно важно, не для меня или тебя, а по-настоящему, для всего человечества. Ты бы смог обладать такой вещью и унести её с собой в могилу?

— Что-то ты рано себя хоронишь — женихи вокруг каждый вечер вьются.

Авдотья на шутку не отреагировала. Глаза её неожиданно стали совсем невыразительными, и сама она как бы поблекла, постарев лет на двадцать.

— Больна я, Стефан, — сказала она. — Серьёзно больна. Врачи говорят, мне полгода осталось, не больше.

Глава 4. Пермь

Я родился в Твери, в семье дворянина в 1821 году, но прожил на своей малой Родине совсем мало: шестилетним ребёнком меня похитили цыгане и переправили в Омск 1919-го. Таким образом цыганские бароны ищут будущих ходоков для своей контрабанды. Помимо иммунитета, судьба наградила меня ещё одним даром — умением вводить людей в состояние, подобное гипнозу. Я не люблю это делать, так как после чувствую себя выжатым насухо. И не столько физически, сколько морально. Душа становится пустой, как блёклое ноябрьское небо, когда нет в нём ни птиц, ни солнца, ни даже облаков. Но то, что рассказала Тамара, подтверждало важность информации, которой я владел. Владел, не обладая, будто евнух гаремом. И если раньше можно было загнать любопытство в дальнюю каморку души и запереть на веки вечные, пока не умрет от жажды и голода, то теперь оно стало сильнее меня. В помещение таможни, как обычно почти безлюдное, я вошёл один, представляя себя тем безумным проповедником, что молился в поезде, разбивая лоб в кровь.

— Слушайте, братья! — я вложил в эту первую фразу всю силу того дара, каким обладал. — Слушайте и смотрите: вам выпало стать свидетелями чуда — невиданного чуда, спасительного чуда, сверхъестественного чуда. Слушайте и смотрите, отложив дела и заботы, забыв о суетном и тленном, очистив разум от сиюминутного и наносного. Дети и внуки будут жадно расспрашивать вас о сегодняшнем дне. Правнуки будут завидовать вам и слагать о вас легенды. Вы — избранные! Вы — достойные! Вы — соль земли здешней и злато её недр. Вошедший вслед за мной вспыхнет факелом, станет всепоглощающим огнём очищения и опалит границы эпох….

Я говорил, и говорил, и говорил, чувствуя, как пот застилает лицо и как сушит горло от долгих слов, как лихорадочно мозг строит фразы, чтобы ни на миг не выпустить людей, находящихся в зале, из созданной иллюзии. Идущая к переходу Тамара казалась им огненным шаром, катящимся в ворота между двумя временами. В любой момент натянутая иллюзия могла разлететься осколками — я чувствовал, как иссякают силы, и когда пересек заветную границу и смолк, то высунул язык и задышал часто-часто, словно загнанная собака. Но на той стороне никто даже не пошевелился — они всё также стояли с разинутыми ртами и восторженными лицами…

Вечером того же дня, устроившись в уютном кресле, я коротал время, слушая новости по пермскому телевидению.

«Власти Американских Штатов, — вещал диктор, — заявили о безоговорочной поддержке оппозиционных сил Древнего Рима во главе со Спартаком. Вашингтон настаивает на проведении открытых и честных выборов в Римский Сенат. Пресс-секретарь московского царя Ивана IV Малюта Скуратов назвал сообщения, поступившие из XIX века от историка Костомарова об убийстве царем своего сына, клеветой и пообещал подать на историка в Межвременной суд в Гааге. Гражданская война в Омской области вспыхнула с новой силой: адмирал Колчак отверг ультиматум командования 5-й Красной Армии о немедленной капитуляции. Получено новое сообщение с «Титаника»: корабль изменил курс и благополучно избежал столкновения…»

«До сих пор плавают!» — удивился я. История «Титаника» казалась мне самой печальной из всех, услышанных ранее. Большой участок Атлантического океана «опустился» в 1912 год, и все корабли, оказавшиеся там, не могли больше оттуда выбраться. В других местах провалившиеся в прошлое люди (та малость из них, что выжила) смешивалась с «коренным» населением эпохи, здесь же из будущего не оказалось никого. Столкновения с айсбергом не произошло, и уже восемь десятилетий корабль-гигант носит по океану от одной границы к другой. По какому-то капризу судьбы небо над этой временной лакуной не закрылось, и Красный крест регулярно сбрасывает обреченным на вечное плавание пассажирам продовольствие, горючее, одежду и прочие вещи. Сейчас плавает уже третье их поколение безо всякой надежды на спасение… В большой мир никто из них не хочет: у этого поколения есть компьютеры, телесериалы, игрушки и порнуха. А больше им ничего не надо.

Неслышно подошедшая Тамара протянула мне холодную банку пива и заглянула через плечо.

— Всё ещё собирает? — спросила она, кивнув на ноутбук, где дешифровщик разбирался с кодом Малевича.

Хозяйка квартиры только что вышла из ванны, и влажные волосы её пахли каким-то экзотическим шампунем.