Вавилонская башня - [5]

Вся операция заняла минут тридцать. Командир с Николаем влезли в пещеру и бросили к столу четыре автомата, ножи и ещё какие-то вещи.

— Иди, пролетарий, поработай бурлаком, — командир указал на верёвку.

Лейтенант и рядовой стали тянуть и вскоре из тоннеля появился пленный с перепуганными глазами. Видимо, немец быстро понял, куда его завела клюква. Он стал вырываться из верёвок и очень быстро что-то говорить. Из всех его слов можно было понять только одно, которое он повторял чаще других — партизан. Освободившись от пут, немец подползал то к одному, то к другому члену отряда и пытался объяснить им что-то, но, поняв, что его не понимают, замолкал на полуслове, менял собеседника и начинал всё с начала. Наконец он оказался перед командиром. По глазам капитана пленный догадался, что тот понимает его. Его речь ускорилась и превратилась в сплошной поток без точек и запятых.

— Во, шпарит! — удивился лейтенант.

— С такой скоростью его и немцы не поймут, — поддержал рядовой.

— Да чего тут понимать? Сливает своих по полной программе. Тут и понимать нечего, — усмехнулся Ферзь.

— Почему ты так думаешь?

— Жить хочет, — пояснил лейтенант.

— Думаешь, он не знает почём ему сегодня клюква обойдётся? — добавил Ферзь.

Василий, вероятно, догадывался о дальнейшей судьбе пленного, но его мозг никак не мог смириться с мыслью, которая вертелась в голове и не давала покоя. Одно дело нажать на курок, сидя в окопе. Там солдаты кажутся маленькими фигурками, совсем непохожих на живых людей. Даже в атаке, когда противник совсем рядом и можно рассмотреть его лицо, всё равно его не воспринимаешь, как человека. Всё совершается в каком-то безумном водовороте страстей, нет ни секунды, ни доли секунды, чтобы подумать. А тут? Вот он — обыкновенный человек, немолодой, с брюшком и лысиной, умоляет о пощаде… А вдруг командир ему прикажет убить его? От этой мысли тошнота подступала к горлу и руки начинали трястись.

Собеседники Василия, видно всё поняли без слов. Лейтенант, посмотрев на рядового, отвёл взгляд и коротко сказал:

— Война.

— Но ведь это не справедливо. Он нам всё рассказал, а мы его за это…

— Не мы его и ни за это, — возразил Ферзь. — Просто у него судьба такая.

Допрос пленного закончился. Он замолчал и с надеждой посмотрел на командира. Тот встал и отошёл от него. Проходя мимо Ферзя, он тихо сказал:

— Давай, Николай, ты человек бывалый.

Ферзь подошёл к пленному сзади и ударил его своим огромным кулаком по голове. Пленный тут же потерял сознание.

— Так ему легче будет, — буркнул Ферзь.

Тошнота всё-таки не удержалась в желудке. Василий схватился за рот и отпрыгнул в самый тёмный угол пещеры.

Когда он вернулся, Ферзь вылезал из лаза. Он бросил к ногам лейтенанта сапоги и одежду немца.

— Я у него костюмчик прихватил, как раз тебе впору будет.

Лейтенант стал разглядывать трофей, а Ферзь перекрестился и что-то пробормотал себе под нос.

— Упокой душу раба твоего новопреставленного, — смог расслышать Василий.

— Ты что верующий? — удивился он.

— А почему это тебя удивляет? Разве ты не веришь?

— Я нет.

— Так уж ни во что и не веришь?

— Ни во что.

— А в коммунизм свой?

— В коммунизм верю.

— Значит, веришь всё-таки?

— Это не считается. Коммунизм это наука. Тут всё понятно. А вашего Бога в глаза никто не видел.

— А ты свой коммунизм видел?

— Его невозможно увидеть.

— И Бога невозможно.

— Я хотел сказать, что мы первые построим коммунистическое общество, тогда все увидят.

— Вы сначала постройте, а потом мы и подумаем верить или не верить.

Андрей Петрович с интересом смотрел на спорщиков и хитро улыбался. Лейтенант делал вид, что ему не интересна эта тема, но на самом деле было видно, что это не так. Юный комсомолец собрался с духом, чтобы одним аргументом уложить своего противника, на лопатки, но к своему удивлению понял, что именно духа у него и не хватает. Действительно, те доводы, которые должны были разбить противника, с такой же лёгкостью разбивали и его собственную точку зрения. Так и не найдя нужных аргументов, он привёл тот, которые обычно приводят только в очень юном возрасте.

— Нет, ведь это и дураку ясно, что коммунизм это реальность, а не догма!

— Ты, считаешь нашего командира дураком?

Такой аргумент, конечно, нокаутом не назовёшь, но на нокдаун он тянул несомненно. Андрей Петрович с лейтенантом не выдержали и рассмеялись.

— Вот это аргумент! — не выдержал лейтенант.

— Что, Николай, тебе и возразить не чем? — вторил ему командир.

Василий понял, что сморозил глупость, и попытался вывернуться из создавшейся ситуации, но его уже никто не слушал. Наконец он прибегнул к самому главному аргументу.

— Но ведь ты вор, а у вас написано: "не укради"!

— А разве у вас это не написано?

— А я и не вор.

— Ой ли? Что же ты думаешь, еду, которую ты с таким аппетитом ел, я в магазине на свои трудодни приобрёл? Я её украл, и ты это прекрасно знал.

— Но ведь это… Просто так обстоятельства сложились… В нашем положение…

— А у вора, по-твоему, обстоятельства не складываются? И они никогда не находятся в щекотливых положениях? Ведь ворами не рождаются, впрочем, как и комсомольцами, ими становятся. Тебя послушать, так я и немца того к своим должен был отпустить.