Ватикан - [50]

Брат Гаспар посмотрел на своего адвоката, который снова кивнул.

— Итак, начнем?

Богословская перепалка, продолжавшаяся следующие два часа, охватила широчайший спектр вопросов, так что мне не остается ничего иного, как изложить ее в сжатой форме. Для начала брату Гаспару предложили говорить как можно свободнее, чтобы внести эти высказывания, если он посчитает необходимым, в только что начатый отчет, или, быть может, прочесть приготовленное заранее обращение; Гаспар пожал плечами и посмотрел на адвоката, который кивнул, по обыкновению не произнеся ни слова. Тогда кардинал Хакер громко зачитал несколько отрывков из книги и, остановив взгляд на брате Гаспаре, сказал:

— Что, черт побери, вы хотели этим сказать?

Брат Гаспар снова взглянул на своего адвоката, чтобы убедиться, может ли он рассчитывать на юридическую поддержку, но поскольку кореец не отваживался вмешиваться, он почел уместным высказать несколько соображений о христианском милосердии, связанном, в его понятии, со свободой мышления и даже правом на ошибку, а также заявил, что присутствующим следовало бы признать естественным, что в лоне живой и развивающейся Церкви могут существовать богословские разногласия, которые мало-помалу сформируют облик истинной доктрины. Потом он перешел к параллельному размышлению об обновлении языка пастырских посланий, обновлении, на котором настаивали трое последних Пап, старавшихся черпать свою аргументацию из сокровищницы традиций, а также из заслуженно знаменитых энциклик, и, наконец, сказал, что своими словами пытается лишь убедить слушателей в том, что необходимо избегать создания мрачно-бюрократического Бога, поскольку повторять одни и те же штампы значило отдалять читателя от чуда, а волшебно многообразное чудо и сокрыто в сердце Бога, сущего повсюду и проявляющего Себя в мельчайшей частице Творения, как…

Тут его прервал Хакер.

— Не увиливайте, — бесцеремонно произнес он.

Нимало не смутившись, доминиканец выразил свою твердость в повиновении и абсолютном послушании Святой Матери Церкви и Священной конгрегации по вопросам вероучения, а также высказался в том смысле, что вполне мог допустить невольные погрешности в своих книгах, беседах или проповедях и в этом случае готов внимательно выслушать все, что ему скажут, исправиться и даже без горечи воспринять известие об аресте своих книг. Такое чрезвычайное и благоприятное впечатление произвело на присутствующих смирение монаха — за исключением, разумеется, кардинала Ксиен Кван Мина, который, как мы уже видели, решил противостоять обвинениям в адрес своего подзащитного с бомбоустойчивой бесстрастностью, проявлявшейся в его параличной улыбке, — что было решено без дальнейших преамбул перейти к пункту второму, а именно — к очной ставке с кардиналом Кьярамонти, но случилось так, что в этот момент в дверь постучали и вошел некий монсиньор, который, увидев столько кардиналов вместе, шесть или семь раз склонился в глубоком поклоне.

— Что вам нужно? — спросил Кьярамонти, прерывая его пантомиму. — Разве вы не видите, что я занят?

— Простите, ваше высокопреосвященство, но я принес материалы брифинга по целибату. Мне показалось, что они вам срочно нужны.

— Дайте сюда, — сказал Кьярамонти.

Монсиньор подошел к столу, передал ему папку и, еще несколько раз поклонившись, удалился.

— Брифинг по целибату? — спросил Хакер у Кьярамонти, который кивнул с двусмысленной улыбкой. — Могу я рассчитывать на копию?

— Конечно, — ответил Кьярамонти.

— Надо сделать все, что в нашей власти, чтобы сдержать эту абсурдную тенденцию, — заявил Хакер, в упор глядя на Кьярамонти. — Священники, которым, видите ли, захотелось жениться! Шуты! Скрытые прелюбодеи! Вот кто они! — взъярился он. — А вы что думаете по этому поводу, брат Гаспар?

— Ничего определенного, ваше высокопреосвященство.

— Так вот лучше б вы обзавелись собственным мнением, — сурово произнес Хакер. — Совершенно очевидно, что речь идет о полной нелепости. Лучшее, что можно сделать, это навсегда избавиться от этой части духовенства. Вам не кажется?

Гаспар кивнул.

— Что, собственно, происходит? — с издевательской улыбкой продолжал Хакер. — Жениться им захотелось? Отлично, пусть женятся, но только при этом повесят сутану на гвоздь. Так нет же, им подавай все: и сутану, и обед на дармовщинку, а на десерт — прелюбодейство. По мне, так пусть убираются, и чем раньше, тем лучше. Нам такие не нужны. Мне, правда, кажется, что стоит их оженить, как жена тут же заткнет их за пояс и они станут как шелковые. Ха-ха! Вот бы поглядеть, что за женушки им достанутся! Молю Бога, чтобы это были какие-нибудь дурищи! Вот тогда будут каяться до конца своих дней! — сказал он, презрительно рассмеявшись, заражая своей зловещей веселостью всех присутствующих, включая Гаспара. — Эти петушки только и знают, что кукарекать. А теперь оказывается, что они требуют сексуального общения и ласки и без женщины чувствуют себя неполноценными. Им что, Церкви мало? Им что, это было непонятно с самого начала? Разве в договоре не упоминалось о том, что священник брачуется с Церковью, которая и есть наша истинная жена? Невольно задаешься вопросом, каков будет следующий шаг этих комедиантов. Само собой — смена пола! И обедни будут служить в мини-юбках, если только не сделают священником какую-нибудь потаскушку, а ризницы местом укромных совокуплений! Тогда Ватикан уж точно превратится в огромный бордель, вам не кажется?! Комедианты, лжесвященники, для которых сутана — маскарадный костюм, мужчины, подавляющие свою похоть! Целибат, братья мои, это предмет, не подлежащий никакому обсуждению, и Священная конгрегация по вопросам вероучения окончательно и категорично высказалась по этому поводу, и я не вижу никакой нужды в новых брифингах, докладах и документах. Это козни наших врагов, знающих, что чистота — наше главное богатство, козни, которые мы должны пресечь, как пресекали их раньше, а единственный способ сделать это — окончательно положить дело под сукно, потому что они будут приводить доводы из истории Церкви, но прежде всего — из психоанализа, который рассматривает человека не как духовное существо, а, скорее, как сломавшийся тостер, нуждающийся в починке. Они хотят подменить храм турецкими банями. Так что, Джузеппе, сделай милость: больше никаких брифингов на эту тему. При виде подобного абсурда я просто выхожу из себя. Нам нет никакой нужды прислушиваться к этим шутам.