Мицуо Андо тонул в море. В какой-то момент настойчивые трели телефонного звонка перекрыли шум волн, и уже в следующее мгновение он проснулся, словно волны вынесли его не на берег, а из сна прямо в явь.
По-прежнему на кровати, Андо дотянулся до телефона и снял трубку:
– Алло.
Он подождал, но из трубки не доносилось ни звука.
– Алло! – требовательно повторил он. Наконец трубка ответила тихим женским голосом. Таким мрачным, что Андо стало не по себе.
– Ну что, получил?
При первых же звуках этого голоса Андо почувствовал ужасную усталость. Голос словно затягивал его в темную, мрачную бездну. Андо отчетливо помнил свой сон, который видел перед тем как проснуться. Во сне он, смытый с берега внезапно набежавшей гигантской волной, медленно опускался на морское дно, беспомощный перед лицом стихии, уже не понимая, где верх, где низ, где право, где лево... И как всегда, он ощутил прикосновение маленьких пальцев, ухвативших его за щиколотку. В каждом его сне о море обязательно присутствовало это ощущение – будто бы пять маленьких пальчиков, пальчики актинии, пытаются уцепиться за его щиколотку, но, соскользнув, исчезают в морской пучине. Собственное бессилие было для него невыносимым. Казалось, стоит протянуть руку, и можно будет поймать, удержать... Но ему никогда не удавалось ухватить маленькое тело, которое, погружаясь в море все глубже и глубже, опускалось на самое дно... А в его руках оставалась только прядь мягких волос.
Голос женщины в трубке был как эта мягкая прядка из недавнего сна.
– Получил, – устало ответил Андо.
Заявление о разводе, подписанное его женой (она поставила свою личную печать везде, где было нужно), пришло уже пару дней назад. Все, что требовалось от Андо, – это подписаться и тоже поставить печать в нужных местах, и тогда этот документ можно было бы использовать по его прямому предназначению. Но Андо до сих пор ничего не подписал.
– Ну и? – слабым голосом потребовала ответа жена. Как будто поставить крест на семи годах совместной жизни было делом проще простого.
– Что «ну и»?
– Подпишись, поставь печать и вышли мне заявление.
Андо молча покачал головой. Сколько раз он уже говорил ей, что хочет начать все сначала? Но в ответ на все его просьбы жена ставила ему абсолютно неприемлемые условия, давая понять, насколько твердо ее решение. И он уже начал уставать от этой унизительной ситуации.
– Ладно. Я подпишу. – Обещание далось ему на удивление легко.
Жена некоторое время молчала, а потом севшим голосом спросила:
– Тебе больше нечего мне сказать?
– А что ты хочешь услышать? – это прозвучало довольно глупо.
– Ты разве не понимаешь, что ты наделал?!
Андо, вцепившись в трубку, закрыл глаза.
Неужели и после развода мне придется выслушивать это каждое утро?
От этой мысли он пришел в отчаяние.
– Извини. Я виноват, – произнес он машинально, не вкладывая в эти слова никаких чувств.
Жена оскорбилась.
– Ты его совсем не любил!
– Как тебе не стыдно говорить такое?!
– Тогда почему...
– Зачем спрашивать, если знаешь ответ?
– Как ты мог? Как ты мог это сделать?! – голос ее задрожал, словно давая понять, что она на полшага от помешательства. Ему захотелось заорать на нее, сделать так, чтобы она больше никогда ему не звонила. Заорать и бросить трубку, но Андо сдержался. Единственное, что он мог для нее сделать, просто молча слушать ее упреки, слушать, как она изливает в трубку свое горе – ничем другим он не мог ей помочь.
– Ну что ты молчишь? Скажи же что-нибудь! – жена на том конце провода заплакала.
– А что ты хочешь, чтобы я сказал?.. Уже год и три месяца мы каждый день разговариваем с тобой об одном и том же. Мне больше нечего тебе сказать.
– Верни мне его! – вдруг ни с того ни с сего в отчаянии закричала на том конце провода жена. Андо прекрасно знал, о ком она говорит. Если бы он мог... Понимая, что это бесполезно, Андо не переставал молиться каждый день только об одном: «Верните, верните мне его. Прошу, верните!» – но увы...
– Я не могу, – сказал он как можно мягче, стараясь ласковым тоном успокоить ее.
– Ты должен его вернуть!
Андо было невыносимо жаль жену, полностью погруженную в собственное горе, которая, казалось, застыла в прошлом и даже не пыталась начать новую жизнь. Сам он пытался по возможности конструктивно подойти к случившемуся несчастью. Не раз и не два терпеливо объяснял он жене, что утраченного все равно не вернешь, и, чтобы пережить горе и начать жизнь заново, они должны помогать друг другу. Андо не мог смириться с мыслью, что они разведутся именно из-за этого. Во что бы то ни стало он хотел сохранить хорошие отношения с женой, сохранить семью. Но жена в случившемся винила лишь его и не хотела делить с ним будущее.
– Верни мне его!
– А я тебе говорю, что надо подумать о том, как жить дальше!
– Ты сам-то хоть понимаешь, что ты натворил?!
Андо громко вздохнул, так, чтобы было слышно на том конце провода. Каждый раз повторялся один и тот же бессмысленный, ни к чему не ведущий разговор. Было ясно, что у жены абсолютно расстроены нервы. По-хорошему, так ее давно уже следовало сводить к психиатру – у Андо даже был на примете неплохой психиатр, его давний друг. Но как сказать об этом женщине, у которой отец главврач больницы?
