Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди - [2]

Когда от солнца остался только нежно-светящийся призрак возле какого-то утеса, Лялин легким птичьим посвистом подозвал всех и начал повторять то, что уже растолковал каждому в течение дня.

— Косарев и Жмайло спустятся вон по той тропе, далее вдоль обрыва прошмыгнут к двухэтажному дому рядом с чинарой и спрячутся за сараем, более никуда… Мухаметшин и Кальнишевский доберутся до противоселевой стенки на повороте дороги и заминируют ее… После всего мы будем отходить по дренажной канаве, что тянется левее дороги. Если начнется пальба, Косарев и Жмайло работают по огневым точкам противника. Когда я дам отбой по радиосвязи, отваливают в кустарник, начинающийся у северной окраины станицы. Это колючий боярышник, так что задницу не оголять. Мухаметшин и Кальнишевский сидят тихо, а по команде взрывают стенку, потом прикрывают отход остальных. Встречаемся через час возле обвалившегося мостика — все его видели? На карте он тоже есть… Жмайло, закрой рот, работай носом… Василий, тронулись.

Инфракрасный канал бимонов окрашивал пейзаж в мрачные темно-зеленые тона, придавая ему подводный вид. Однако Майков с удивлением отметил, что по мере спуска по склону мандраж убывает и не расслабон приходит ему на смену, а охотничий азарт. Еще на склоне начался фиговый сад. Деревья были низенькие, кривые, зато плоды здоровенные, налитые. Майков едва удержался, чтобы не впиться.

— Ну-ка фу, — прошипел Лялин как на собаку. — Помнишь, чем обернулся кусочек яблочка для товарища по имени Адам? А фига — это еще слаще яблока. Что у нас по карте?

— Выходим на точку «один», — приуныв, произнес Майков.

«Точкой один» оказался приземистый измученный жизнью глинобитный сарай, чудом уцелевший среди джихадистских особняков. На цифровой карте за ним показан был большой террасчатый двор. Впрочем и на убогой постройке стояла камера ночного наблюдения.

— Посмотрим, чего стоят разработки российских ученых, — Лялин, а следом и Майков натянули на лицо капюшоны; камуфляж-хамелеоновка всеми своими пикселями сравнялся по тепловому и оптическому рисунку с местностью.

— Потекли, — приказал командир при нужном развороте камеры.

Российские ученые, хоть и старички, не подкачали. Капитан подсадил Майкова на крышу сарая, а потом забрался сам — легко и непринужденно. Здесь он прицелился из своей бесшумной «Грозы»[2] и мигом шпокнул здоровенную собаку, которая не успела залаять метрах в двадцати от них.

Спрыгнув во двор, пошли на полусогнутых вдоль бахчи. Лазерный дальномер выдавал на бимоны[3] расстояния до грубой каменной кладки.

— Выходим на точку «два», — рапортовал Майков, который постоянно подзаряжался уверенностью от моторного капитана.

Точка «два» располагалась на каменной ограде, что отделяла один двор от другого. С нее разведчики сразу попали на наклонную крышу интересующего их дома. С крыши спрыгнули на веранду второго этажа и здесь Лялин мгновенно снял часового, двумя быстрыми движениями рук — в реакции и решительности командиру нельзя было отказать. Внизу шумел густой сад, а на веранду выходили темные окна просторной комнаты. Ночной прицел вовремя показал, что из её глубины кто-то выдвинулся к окну и стал направлять ствол. Майков отреагировал четко, нажав спусковой крючок своей «плевательницы»,[4] также оснащенной глушаком. Человек со стволом повалился и замер.

Капитан Лялин просунул руку в форточку и, дернув задвижку, открыл окно изнутри, после чего перекинул себя в комнату. За ним последовал и Майков. Капитан быстро нашел лестницу, ведущую вниз, и нетерпеливо махнул пальцами.

Ступеньки проявили свою враждебность громким скрипом. Однако враг по-прежнему дремал. Разведчики спустились на первый этаж и оказались в помещении на полста квадратных метров, густо залепленном коврами. Чего тут только не было, помимо ковров: на стенах сплошняком висели сабли, щиты, колчаны-саадаки, хоругви с вышитыми сурами, на полках и в нишах густыми рядами стояли кувшины, кубки, блюда, кальяны и шкатулки. «Наверное, у джихадистов тут музей, — подумал Майков, — прав я был в сомнениях. Лялин и вся группа вслед за ним, похоже, обязана доставить господину генералу восточный раритет. Вон сколько тут антикварного оружия: ружья со стволами, украшенными чеканкой и инкрустациями, благородные булатные клинки в ножнах, шитых золотом, с изумрудами и топазами на рукоятках и эфесах, кинжалы, чеканы.

Кстати, одна из сабель выглядела не такой, как все. Головка не украшена самоцветами, а рукоять не инкрустирована золотом, но… Клинок был необычайной для Кавказа формы, с сильно расширенной елманью. К тому же, можно было удивиться, источал он какое-то пульсирующее, почти неуловимое сияние, причем в оптическом диапазоне. Из-за этого призрачного сияния немножко плыли очертания комнаты и ближайших предметов. Фосфором, что ли, намазанный?

— Кажется, тот самый гаджет, — шепнул Лялин.

— Кто бы сомневался, ищем раритеты для генералитета… А это что, засада? — Майков заметил, что различимые в инфракрасном диапазоне струи потянулись из разных углов комнаты и даже из подпола — прямо к Лялину. В тоже время расстояние до клинка увеличилось, это показал лазерный дальномер.