Васька путешественник - [47]

— Да приберите ж своего скаженного! А то я изведу его, вот изведу ж, побачите!

Я стал подумывать, — не запереть ли Ваську дома, так чтобы он никуда больше не выходил? Но было жаль лишать кота свободы. К тому же у нас родилась простая идея: договориться с тёткой Квачихой о том, чтобы выпускать котов из дома в разное время — только и всего.

Набравшись спокойствия, я отправился к Квачихе на переговоры. Но разве можно было договориться о чём-либо с этой тёткой! Выслушав моё предложение, она принялась ругаться, а под конец отрезала:

— Ишь чего удумали — коту по расписанию гулять! Ха! Нет уж, пусть ваш сатана хоть на цепи сидит! А мой будет в радости жить, как я хочу. Больше и не приходьте до меня с такой глупостью.

Разумеется, больше с этой крикуньей я и не разговаривал. Ваську же мы стали выпускать из дома только по ночам, когда и Квачиха и её Фунтик сладко спали за наглухо запертыми дверями и ставнями. Такой уж порядок завела в своём доме тётка Квачиха. Едва лишь стемнеет, — всё на запор, и хоть стучи, хоть кричи, но она уж и сама не выйдет из дома, и к себе никого не пустит. Так бы, наверное, и утряслось это дело. Коты, не видя друг друга, успокоились бы, а потом и вообще забыли бы про свою вражду. Но за одним из них стояла злая воля неумного человека. Она породила низкий поступок и привела к непоправимому.

Подошло время моего отпуска, и мы решили ехать всей семьёй к морю. Очень уж мы по нему соскучились. Дома у нас никого не оставалось, и тут пришлось подумать: что же делать с Васькой? Девочки просили:

— Возьмём его с собой. Он ведь у нас такой путешественник, ему не привыкать ездить.

Но это было неосуществимо. Разве пустят нас с котом в Дом отдыха? Посудили, порядили и решили — оставить кота у своего ближайшего соседа, бухгалтера Петра Борисовича. Его сынишка Лёня постоянно играл с Васькой и нередко затаскивал его к себе на квартиру. Сам Пётр Борисович тоже большой любитель животных, поэтому он сразу же согласился приютить Ваську. Перед отъездом девочки по очереди целовали кота в широкий лоб и наказывали:

— Будь послушным, никуда из дома не уходи, со стола ничего не таскай и, пожалуйста, не сердись, что мы тебя оставляем.

Пётр Борисович ещё при нас закрыл кота в своей кухне и заверил:

— Всё будет в полном ажуре!

Так мы и уехали без Васьки.

Отдыхалось нам хорошо. И, как всегда в таких случаях бывает, время пролетело очень быстро. Вот и пора уже возвращаться домой, к своим зверям и птицам.

Снова жёлтая равнина степей и затерявшийся среди них зелёный полусказочный остров. Машина остановилась против знакомого крыльца. Из отпертой двери пахнуло нежилым, застоявшимся воздухом. На всех вещах тонкий слой пыли, но всё стоит на своих местах — всё своё, привычное. Не хватает только кота Васьки. Нужно поскорей сходить за ним к Петру Борисовичу.

Принести кота вызвалась Таня. Но едва она подбежала к двери, как та сама перед ней открылась. На пороге стоял Пётр Борисович. Таня не обратила внимания на его озабоченное лицо, она смотрела на его руки, потом на пол и вскрикнула:

— А Васька?

Бухгалтер положил руку на голову девочки и медленно ответил:

— Милая! Я не хочу огорчать, но… Васьки-то нет!

— Как нет?!

— Да так. Вот уж целую неделю пропадает. Забежал куда, что ли? Не знаю.

Таня ошеломлённо молчала, а Ина засуетилась:

— Сейчас пойдём искать. Все дома обойдём. Он где-нибудь здесь, — не может быть, чтобы пропал.

Прежде чем выбежать из комнаты, она взглянула на меня и заметила, что я отрицательно покачал головой. Это приковало её к месту. Мне всё было понятно: Васьки больше нет и искать его бесполезно. Вслух я произнёс одно только слово: «Квачиха!» Это имя погасило остатки надежды. В комнате всё как-то посерело, потускнело. Как будто ещё больше пыли осело на вещах и воздух стал тяжелее.

Я ожидал горя, которое вырывается наружу в потоке бессвязных слов. Но дочери мои молчали. Они как будто сразу повзрослели и замкнулись в себе. В глазах у них светился гнев. Впрочем, так было только вначале, а потом… всего хватило — и слёз, и жалобных причитаний.

Сосед рассказал, что в первые дни он выпускал Ваську из дома только ночью, как я и просил делать. Потом разок выпустил кота днём; он побегал немного и скоро вернулся. Это успокоило Петра Борисовича, и Ваське дано было право гулять в дневные часы. И вот наступил день, когда кот не вернулся с прогулки, да так и пропал бесследно.

Потом я разузнал, какая судьба постигла бедного Ваську. В этом деле мне помогли бухгалтеров сын Лёня и его товарищи. От мальчиков такие дела трудно утаить, — всё равно проведают. Они мне и рассказали, что тётка Квачиха заманила нашего Ваську к себе домой и продержала до вечера. А когда стемнело, она вышла из дома с мешком, в котором что-то было. На это не обратили бы внимания, если бы не знали, что жена садовника никогда не выходила из дома ночью. Дальше кое-кто видел, как Квачиха отнесла свой мешок к пруду и, размахнувшись, бросила его в воду. Мешок сразу же и потонул. Нетрудно было догадаться, что всё это обозначает. В мешке у Квачихи был Васька и ещё какой-нибудь груз — наверное, камень. Она утопила нашего кота в пруду и, сделав своё чёрное, грязное дело, ушла домой как ни в чём не бывало.