Васька путешественник - [46]

Наш Васька, приехав сюда, завоевал себе первенство в течение первых трёх дней. Впрочем, ему и воевать-то особенно было не с кем. На всей нашей улице не было кота, который бы мог противостоять Ваське. Куда там! Даже самые крупные из местных котов выглядели перед нашим шестимесячными котятами. Мне пришлось несколько раз наблюдать, как Васька их припугивал. Он с мрачным видом, медленно приближался к противнику и, остановившись перед самым его носом, издавал негромкий зловещий звук: «ффшииишиии!» Этого было достаточно, чтобы чужой кот сейчас же пятился назад и весь как-то сжимался. Васька же проходил мимо, не поведя ухом, ни разу не оглянувшись, как будто тут никого и не было. Только кончик его кольчатого хвоста едва заметно дёргался.

Такое безраздельное первенство, такая безмятежная стоячая жизнь могут, наверное, и коту надоесть. Да и не только надоесть, а и превратить его в ожиревшее, обленившееся существо, которое постепенно потеряет свою силу и ловкость, станет ходячим тюфяком. Вероятно, такая судьба и ожидала Ваську в степном заповеднике, если бы сюда не привезли ещё одного кота.

К нам приехал новый садовник по фамилии Квач. Его жену соседи сразу же стали звать: «тётка Квачиха». Это была женщина непомерно высокого роста, с крикливым грубым голосом и очень сердитая. Мало кто слышал от неё приветливое слово, она всегда и всем была недовольна, даже собственный муж редко умел ей угодить. Только и слышно бывало, как кричит на всю улицу тётка Квачиха — кому-то, за что-то выговаривает. И вот у такой несуразной и сварливой тётки была, оказывается, любовь, — любовь нежная и безмерная. Она любила своего кота Фунтика и, ради этой любви, возила его всюду за собой, как и мы своего Ваську.

Фунтик ростом много уступал Ваське, но всё же это был кот не совсем обыкновенный. Он был очень злой, злой, как бес, и ловок до изумления. Ни одна собака не могла загнать его на дерево. Наоборот, он сам первый бросался на собак и обязательно обращал их в бегство. Даже украинские овчарки, которые один на один сражаются с волком, и те не выдерживали сатанинского натиска Фунтика. Фунтик никому не давался в руки. Один раз я было попробовал его приласкать, да и закаялся. Целую неделю ходил я потом с забинтованной рукой: проклятый кот в одну секунду искусал мне её и изодрал когтями! Некоторые соседи говорили:

— Кот-то весь в хозяйку удался!

Хорошо, что этого не слышала тётка Квачиха, а то она им бы показала за такие слова.

Однако перед хозяйкой своей Фунтик был сама доброта и ласковость. Куда только и девался его злобный, драчливый нрав! Мне не раз мимоходом приходилось слышать, как Квачиха разговаривает со своим котом, сидя на крылечке:

— Ах ты, цацочка моя! Умничек распрекрасный. Ух ты, золотце!

Чем ей отвечал Фунтик, — мне видно и слышно не было, но уж, наверное, он извивался червём и мурлыкал, сладко зажмуривая глаза. Детей у Квачихи не было, вот она и усыновила своего злюку-кота.

Скрестились житейские дорожки Васьки и Фунтика. Наш чемпион с первого же раза понял, что перед ним не простой противник. Фунтик брал своим натиском, неукротимой свирепостью. В драке он крутился, как огненный волчок, и был ловок до крайности. Этим он противостоял Васькиной силе и выдержке. Как бы там ни было, но Васька не раз возвращался домой с кровью на морде, с взъерошенной шерстью. Однако побродив немного по кухне и вылакав блюдце молока, он снова настойчиво просился на двор и прямиком бежал к дому, где жила тётка Квачиха. Через минуту оттуда уже слышались истошные вопли котов, — у них начинался новый поединок. Мы не мешали Ваське оспаривать своё первенство. Не мешала и Квачиха своему Фунтику. Она была уверена в его окончательной победе и не раз злорадно говорила моим дочерям:

— Вы ж придержите своего злыдня, сховайте его загодя! Не то мой Фунтик все ухи ему оборвёт и лапы повыкрутит!

Часто сражаясь с Фунтиком, Васька вырабатывал приёмы против его ловкости и, чем дальше, тем легче подминал его под себя. Как-то коты сошлись на крыше дровяного сарая. Рядом с ним находилась помойная яма, она в этот раз была открыта и наполнена вонючей жидкостью. Васька и Фунтик, поорав немного друг на друга, начали очередную потасовку и, сцепившись, не помня себя от злости, покатились вместе по скату крыши, да и бухнулись прямо в помойку. Холодное купанье отрезвило драчунов, — они выкарабкались из ямы и разбежались в разные стороны. Но едва лишь Фунтик повернулся, с явным намерением убежать домой, как Васька снова напал на него и на этот раз чуть было совсем не прикончил. В дело вмешался один из наших соседей, который был свидетелем всего происходившего. Он пожалел Фунтика, схватил подвернувшуюся под руку длинную метлу и разогнал котов.

Васька явился домой чучело-чучелом, грязный, вонючий, со слипшейся шерстью. Но, несмотря на это, во всей его фигуре чувствовалось, что пришел победитель.

Плохие дни настали для Фунтика. Он уже больше не осмеливался показываться в нашем дворе, но Ваське было этого мало. Он преследовал Фунтика всюду и жестоко трепал при каждой встрече. Дело дошло даже до того, что Васька стал подкарауливать своего недруга прямо у двери его дома, и стоило тому лишь высунуть нос на улицу, как его тут же ждала новая трёпка. Так, вероятно, происходило потому, что Фунтик всё ещё осмеливался принимать бой с Васькой, а не убегал от него, как делали другие коты, давно уже признавшие Васькино превосходство. Квачихин любимец являлся домой всегда с драной мордой, со свежими плешинами на боках и на брюхе. Взбешённая Квачиха теперь уже не в шутку грозилась нам: