Васильковый гуру меча - [42]

Харуюки было знакомо название только одного из этих трёх стилей — Айнского стиля Графит Эджа. Должно быть, это название означает “стиль света и тьмы” в честь двух мечей аватара — Люкса и Умбры, названия которых переводятся как “свет” и “тьма” соответственно. Если Черноснежка стала его наследницей, то рано или поздно придёт черёд Харуюки записаться в адепты Айнского стиля…

— Сентри…

“Ничего, если Омега-стиль не будет для меня единственным?” — думал спросить Харуюки, но понял, что даже ответ “нет” ничего не изменит.

— Можно мне ещё конфету? — спросил он вместо этого.

— Проси сколько хочешь.

Сентри что-то нажала в инвентаре, и на блюдечке появились две новых. Харуюки принялся хрумкать угощением, думая о далёком будущем.

После отдыха Харуюки по приказу Сентри до конца дня разминался, размахивая клинком вхолостую перед собой. Ночью он спал в одной из свободных комнат.

Настоящие тренировки начались со следующего дня и оказались намного труднее, чем Харуюки мог себе представить.

Первую половину дня он отрабатывал удары во дворе павильона с перерывами на тренировочные битвы против Сентри. После обеда они выходили наружу, где Харуюки либо рубил мечом крепкие объекты, либо охотился на Энеми Малого Класса, чтобы набирать очки и опыт настоящих битв. Это выматывало донельзя, однако после возвращения в павильон ему ещё предстояла полноценная дуэль против Сентри, в которой Харуюки неизбежно проигрывал и умирал. Через час, после его воскрешения, они ужинали, и дальше Харуюки спал до утра без задних ног.

Прошла неделя, вторая, а Харуюки по-прежнему не мог победить Сентри. Она больше ни разу не пользовалась Синтезом, но Харуюки не мог отразить ни единого удара мечницы, не говоря уже об успешных контратаках.

Центореа Сентри сражалась совсем не так, как прежние враги Харуюки.

Харуюки привык к тому, что в обычных битвах бёрст линкеры перемежали этапы движения и затишья. Секунды, когда они нападали, и секунды, когда замирали. Так повелось ещё с двумерных файтингов прошлого столетия, и только у Сентри граница между движением и затишьем была размытой. Даже нападая, она казалась неприступной, словно скала, и даже защищаясь, могла в любой момент перейти к атаке под неожиданным углом. Как бы Харуюки ни старался, она отражала его удары с такой лёгкостью, словно он нападал по написанному ей сценарию. Если бы Харуюки попросили описать движения Сентри, он бы назвал их “совершенно неуловимыми”.

Прошла третья неделя, затем четвёртая.

Харуюки продолжал ежедневно умирать. Случилось несколько Переходов, “Солонцы” сменились “Первобытным лесом”, “Эпидемией”, затем “Заводом”. Сентри прекрасно знала особенности каждого уровня, ставя крест на любых попытках Харуюки воспользоваться ими в своих целях.

Два месяца пролетели в мгновение ока. Третий тоже.

Харуюки никогда ещё не проводил в Ускоренном Мире так много времени подряд, и конечно же, он никогда так долго не тренировался. Тем не менее, ему казалось, что он топчется на месте, и из-за этого его постепенно одолевала паника.

У них имелось всего четыре месяца, вернее, сто двадцать пять дней. Ещё через тридцать пять сервер квартиры автоматически отключит их. Но Харуюки до сих пор не научился ни Синтезу, ни чему-либо ещё, что помогло бы ему достойно исполнить доверенную роль.

На девяностый день Харуюки вдруг проснулся посреди ночи.

Какое-то время он лежал в футоне, слушая пение жуков. Три дня назад Переход перенёс их на уровень “Эпоха Хейан”. Безусловно, это был самый подходящий уровень для самурайского павильона Ому, но Харуюки было не до любования пейзажами. Он лишь смотрел в иссиня-чёрную тьму у потолка и раздумывал.

В последнее время ему начало казаться, что нарастающая паника вызвана вовсе не бесплодными тренировками, а глубоко сидящим страхом разочаровать Центореа Сентри, которая вызвалась быть его наставницей.

Если так подумать, страх разочарования преследовал Харуюки всю жизнь.

Он боялся разочаровать отца и мать. Тиюри и Такуму. Товарищей по Нега Небьюласу. Черноснежку. Харуюки всегда делал всё возможное, чтобы не расстраивать своих друзей и знакомых. До сих пор ему удавалось благополучно справляться с испытаниями, но возможно, на этот раз его ждёт неудача. Он не освоит Омега-стиль, не справится с ролью нападающего и предаст надежды многих людей.

Харуюки зажмурился и попытался отмахнуться от этих мыслей, но всё равно никак не мог заснуть. Сдавшись, он выбрался из футона и на цыпочках пересёк коридор, чтобы не разбудить Сентри, занимавшую соседнюю комнату.

Он прошёл через главную комнату к веранде со стороны двора и сдвинул в сторону окно, впуская в комнату голубой свет луны.

Ночной ветер гонял алые кленовые листья, но в уголке двора всё равно цвела огромная сакура. Харуюки сел на край веранды, любуясь луной, сакурой и кленовыми листьями.

Очень захотелось поговорить с Метатрон и поделиться с ней своими страхами. Несомненно, девушка-архангел, считающая Харуюки своим слугой, сначала бы как следует отругала его, но напоследок наверняка нашла, чем как подбодрить. Увы, прямо сейчас она спала в далёкой Аэрохижине и восстанавливала здоровье, полностью закрывшись от мира. Харуюки не собирался её будить, пока она не наберётся сил.