Василий Львович Пушкин - [137]
«Еще таки я все надеюсь на коронацию» (XIII, 291), — писал А. С. Пушкин П. А. Вяземскому 14 августа 1826 года. Он надеялся на царские милости, которые восшедший на российский престол Николай I мог оказать и его друзьям, заточенным в крепости, сосланным в Сибирь на каторгу, и ему, ссыльному поэту, вот уже два года пребывающему в деревенской глуши. Пушкин все-таки надеялся на это, хотя отправленное им 11 мая прошение с всеподданнейшей просьбой и упованием на великодушие его императорского величества осталось без ответа.
Известие о коронации Николая I, состоявшейся 22 августа в Москве, дошло до А. С. Пушкина в Михайловское 1 сентября. Он не знал о том, что 31 августа в Комиссию прошений на высочайшее имя поступило составленное П. А. Вяземским прошение его матери с просьбой даровать прощение сыну. В тот же день 31 августа начальник Главного штаба И. И. Дибич направил из Москвы в Псков псковскому губернатору Б. А. Адеркасу секретное предписание по высочайшему государя императора повелению позволить А. С. Пушкину отправиться в Первопрестольную вместе с посланным для сего нарочным фельдъегерем. 3 сентября Б. А. Адеркас, в свою очередь, направил в Михайловское письмо о высочайшем разрешении А. С. Пушкину вернуться в Москву. Ночью с 3 на 4 сентября, успев уничтожить некоторые рукописи, Пушкин уехал в Псков, оставив в Михайловском плачущую няню Арину Родионовну.
4 сентября А. С. Пушкин выехал из Пскова в Москву…
8 сентября 1826 года, в день Рождества Богородицы, A. С. Пушкин по высочайшему повелению Николая I «свободно, не в виде арестанта, но в сопровождении только фельдъегеря» прибыл в Москву. Он был доставлен в канцелярию Главного штаба, а затем в Чудов дворец Кремля. Аудиенция у императора длилась около часа. Затем, заехав в гостиницу «Европа», оставив там свои вещи, Александр Сергеевич поспешил на Старую Басманную к дяде Василию Львовичу. Последний раз он виделся с ним десять лет назад в Царском Селе, когда дядюшка посетил Лицей вместе с С. Л. Пушкиным, Н. М. Карамзиным, B. А. Жуковским, П. А. Вяземским и А. И. Тургеневым. Сколько воды с тех пор утекло. Сколько перемен. И Карамзина уже нет… Каково-то найдет он дядю? Вот уже и Старая Басманная. Вот уже и дом с девятью окнами по фасаду. Незнакомое крыльцо. Был ли Василий Львович первым, кого увидел племянник? Или сначала его встретил старый его знакомый, знаменитый камердинер Игнатий? Прибежали ли домашние на шум и восклицания радостной встречи? Кто знает…
В. Л. Пушкин узнал о восстании 14 декабря, находясь в Москве. Уже 16 декабря до Первопрестольной дошло известие о подавлении бунта. С 21 декабря в Москве начались аресты. Можно себе представить, как был встревожен Василий Львович. Он всегда боялся революции. Но когда друзья, подшучивая над ним, говорили, что революция может приплыть из Испании в Кронштадт, он отвечал шуткой, на наш взгляд, не такой уж простодушной, как им казалось: «…ну, любезный мой, революцию не складывают в ящики, как апельсины!»>[611] Но вот и до своей, непривозной революции пришлось дожить. Подробности ужасали. В кругах, близких к Василию Львовичу, оценки произошедшего не были едиными.
«Хорошо очень сделало правительство, что напечатало все, как было: этим затыкается горло всем вральманам, — писал А. Я. Булгаков из Москвы брату 22 декабря 1825 года. — Новосильцев тоже подтвердил мне, что поведение Николая Павловича превыше всех похвал. Слава Богу, что все утихло; но, право, пора приняться за строгость, и я спорил очень против Жихарева: надобно казнить убийц и бунтовщиков. Как, братец, проливать кровь русскую! Да разве из Милорадовича текло французское вино? Надобно сделать пример: никто не будет жалеть о бездельниках, искавших вовлечь Россию в не-счастие, подобное Французской революции»>[612].
Бедный Михаил Андреевич Милорадович! Товарищ Василия Львовича по Измайловскому полку, участник Отечественной войны 1812 года, петербургский военный генерал-губернатор, он был убит 14 декабря 1825 года на Сенатской площади П. Г. Каховским. Вероятно, Василий Львович пожалел все же и о несчастных бунтовщиках. Мы не знаем его откликов на трагические события; письма его, датированные 1825 годом, не сохранились. Между тем он был знаком с «декабристом без декабря» Петром Яковлевичем Чаадаевым, декабристами Иваном Дмитриевичем Якушкиным и Александром Александровичем Бестужевым, Иваном Матвеевичем Муравьевым-Апостолом, отцом декабристов Муравьевых-Апостолов — Сергея Ивановича и Матвея Ивановича. Никита Михайлович Муравьев, Михаил Федорович Орлов, Николай Иванович Тургенев были товарищами В. Л. Пушкина по «Арзамасу». С Николаем Ивановичем, братом своего близкого друга A. И. Тургенева, Василий Львович не раз встречался, пророчил ему будущее государственного человека, читал его книгу «Опыт теории налогов» и сумел по достоинству ее оценить. B. Л. Пушкин знал Вильгельма Кюхельбекера и Ивана Пущина. Совсем недавно Иван Пущин навестил его перед своей поездкой в Михайловское к опальному Александру…
В альманахе К. Ф. Рылеева и А. А. Бестужева «Полярная звезда» были напечатаны два стихотворения В. Л. Пушкина — «К ней», посвященное скончавшейся сестре Анне Львовне, и «Экспромт на прощание с друзьями А. И. и С. И. Тургеневыми»:
Самый одиозный из всех российских поэтов, Иван Семенович Барков (1732–1768), еще при жизни снискал себе дурную славу как автор непристойных, «срамных» од и стихотворений. Его имя сделалось нарицательным, а потому его перу приписывали и приписывают едва ли не все те похабные стишки, которые ходили в списках не только в его время, но и много позже. Но ведь Барков — это еще и переводчик и издатель, поэт, принимавший деятельное участие в литературной жизни своего времени! Что, если его «прескверная» репутация не вполне справедлива? Именно таким вопросом задается автор книги, доктор филологических наук Наталья Ивановна Михайлова.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.