Василий Львович Пушкин - [100]
А какие послания и буриме посвящены П. А. Вяземскому!
Конечно, не все арзамасцы были близкими друзьями. Ну, каким другом мог быть Василию Львовичу С. С. Уваров? Разумеется, нет. Ближайший друг, несомненно, — П. А. Вяземский. Близкие друзья — А. И. Тургенев, В. А. Жуковский и К. Н. Батюшков, который, уезжая в Италию, просил И. И. Дмитриева передать Василию Львовичу, что дружбы его он никогда не забудет. Приятели — Д. В. Дашков, Ф. Ф. Вигель и С. П. Жихарев, может быть, и Д. В. Давыдов. Д. Н. Блудов и Д. П. Северин, хотя и упоминаются в письмах В. Л. Пушкина, слишком заняты службой, а потом им уже не до него. Правда, только сам Василий Львович мог бы сказать, насколько справедливы высказанные нами соображения. Но вряд ли он стал бы отрицать, что в сердце его особое место занял племянник Александр, арзамасский Сверчок — ребенок, детство которого проходило на глазах дяди, подросток, которого он в 1811 году отвез из Москвы в Петербург, в Царское Село, юный поэт — лицеист, ставший вдруг его собратом по перу и товарищем по «Арзамасу».
3. Вот я Вас опять и Сверчок
Астрологи, да и не только они, верят в то, что звезда, под которой родился человек, определяет его характер и судьбу, взаимоотношения с другими людьми. Александр Пушкин родился под созвездием Близнецов, воздушным знаком зодиака. И сам он — легкий, неуловимый. Он — импровизатор и в творчестве, и в жизни. Несмотря на то, что В. Л. Пушкину тоже был дан дар импровизации, староста «Арзамаса» — другой. Василий Львович — Телец. И хотя его астрологическая характеристика, на наш взгляд, не во всем совпадает с реальностью, все же она действительно отражает некоторые его черты.
Телец «любит комфорт… <…> остроумен, может в одну минуту сочинить такую эпиграмму, что умрешь со смеху… <…> добр, чувствителен, сентиментален, обожает слушать и рассказывать о чувствах, своих и чужих…»>[465].
Что же касается взаимоотношений Тельца с Близнецами, то он с радостью берет на себя решение их проблем, «так как… восхищается их интеллектом и талантливостью»>[466], их любит. Этому можно верить или же не верить — как посмотреть. В самом деле, что касается проблем, может быть, даже неосознанных подростком Александром, то дядя во многом помогал их решать. Так, именно он отправился с племянником в 1811 году в Петербург. А ведь это было очень важно — сопровождать юного абитуриента Императорского Царскосельского лицея на вступительные экзамены, разделять с ним его волнение, успокаивать и ободрять его. Прогулки по Петербургу, визиты к знакомым — дядя сумел организовать досуг ребенка. Познакомив Александра с Иваном Пущиным, тоже будущим лицеистом, дядя подсказал племяннику выбор «первого друга, друга бесценного», а что может быть в жизни важнее?! Конечно, юный поэт в Лицее сам прозорливо выбрал себе литературных учителей — Н. М. Карамзина, В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова (их видел он, будучи дитятей, в Москве, в доме своих родителей). Их творчество определяло будущее русской литературы. Но ведь и Карамзин, и Жуковский, и Батюшков, с которыми лицеист Александр Пушкин встречается в Царском Селе, — это ближайший круг В. Л. Пушкина, и дяде оставалось только радоваться тому, что в этот круг вошел его племянник, что уважаемые им прекрасные авторы и прекрасные люди пожелали с его племянником познакомиться. Когда перед окончанием Лицея Александру пришла мысль идти в гусары, Василий Львович отговорил его, указал на предназначенный ему путь — в поэзию. И, быть может, самое главное: заметив еще в детские его лета поэтический дар, В. Л. Пушкин искренне восхищался его первыми стихотворными опытами. Для юного таланта поощрение необходимо, оно окрыляет и побуждает к дальнейшему творчеству.
8 января 1815 года в Императорском Царскосельском лицее состоялся переводной экзамен лицеистов младшего возраста по российскому языку. В этот день на экзамене в присутствии патриарха русской поэзии Г. Р. Державина, министра просвещения графа А. К. Разумовского, других официальных лиц, родственников и знакомых лицеистов (но главное, конечно, — в присутствии Державина!) Александр Пушкин прочитал свои «Воспоминания в Царском Селе».
«Я прочел мои „Воспоминания в Царском Селе“, стоя в двух шагах от Державина, — вспоминал А. С. Пушкин в 1835 году. — Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом…
Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел обнять… Меня искали, но не нашли…» (XII, 158).
Это был не просто успех, это был первый литературный триумф. Не только Г. Р. Державин, но все собравшиеся были в восхищении. С волнением слушали они стихи юного поэта, посвященные недавним, всем памятным событиям нашествия наполеоновских войск на Россию. Александр Пушкин говорил о героической борьбе русского народа с завоевателями, о славной победе русского оружия, о подвиге родной Москвы:
Самый одиозный из всех российских поэтов, Иван Семенович Барков (1732–1768), еще при жизни снискал себе дурную славу как автор непристойных, «срамных» од и стихотворений. Его имя сделалось нарицательным, а потому его перу приписывали и приписывают едва ли не все те похабные стишки, которые ходили в списках не только в его время, но и много позже. Но ведь Барков — это еще и переводчик и издатель, поэт, принимавший деятельное участие в литературной жизни своего времени! Что, если его «прескверная» репутация не вполне справедлива? Именно таким вопросом задается автор книги, доктор филологических наук Наталья Ивановна Михайлова.
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.