Ваше дело - [11]
А если бы сейчас в доме была моя жена? Кошмар какой-то! Я что, войдя с улицы, сразу узнал бы, что я вдовец? Господи, да двадцать лет назад я такое и в страшном сне не увидел бы! Ну и наглость!
Я посмотрел в глаза этому типу, который смеет ещё рассказывать мне о причинах своего проникновения в чужой дом. Какая всё-таки наглость!
Видимо, на моём лице отразились все те мысли, которые за какие-то доли секунды пронеслись отрезвляющим ураганом в моей голове.
– Какая наглость! – наконец озвучил я свою мысль.
Парень смотрю сник совсем.
Обалдеть! Он ещё и виноватым себя чувствует! Тоже мне – чувствительный преступник! А с другой стороны, я же не знаю, что ему надо было. Говорит-то он вроде спокойно, на «трясучку», вон, жалуется, нервничает, значит. А по нему и не скажешь. Может, он еле держится? Может не надо с ним так? Всё равно, по его словам, он вроде как в любой момент уйти может.
Радиопереговоры и шаги на улице стали постепенно удаляться.
– Да, по тебе и не скажешь, что у тебя трясучка, как ты её называешь. Говоришь ты на удивление спокойно, да и нападать вроде не собираешься, – как можно дружелюбнее говорю я ему в общем-то, пытаясь внушить эту самую мысль о не применении оружия. – Только на блины ко мне не напрашивайся. Мне, как ты, наверное, догадываешься, с законом отношения портить ни к чему. Я ведь уже тебя вроде как прикрыл, раз «караул» не кричу. Смекаешь? Так что выкладывай начистоту, какой монетой расплачиваться будешь. Пришьёшь меня, как только я отвернусь, или дом обчистишь, да и свалишь, как только случай будет?
– Зачем вы так? Что вы про меня знаете? Только то, что вам эта тётка с выпученными глазами наговорила, или уже по ящику про меня растрезвонили? – и вдруг, откровенно так спрашивает, – а вы что, действительно, думаете, что я могу вас убить?
Я такого вопроса не ожидал. И, судя по всему, это стало заметно по моему лицу.
Не дождавшись ответа, уже каким-то обиженным тоном парень тихо произнёс:
– Вот это вы зря. Я не убийца… Просто…
Сказал и сел на ступеньку. Даже не сел, а плюхнулся, видать ноги-то его уже совсем не держат.
Жалкий он какой-то. И обидчивый к тому же. Уселся, вон, и бубнит себе под нос. Пора, наверное, поднимать его, да и выпроваживать к чертям!
– Телевизор я не смотрю, – говорю я. – А соседка моя, как мне кажется, ни черта про твои подвиги не знает. Она пришла меня предупредить, что солдат беглый с автоматом в посёлке прячется. Ну, чтобы я, значит, поосторожней был. Вот, видишь, осторожничаю тут с тобой. А из той информации, которой я располагаю, мне известно, что ты кого-то ухлопал, и соответствующие органы, в связи с этим, очень интересуются твоим местонахождением.
Пока говорил, заметил, что страх мой, нешуточный, кстати, уже прошёл. Осталось только раздражение, вызванное больше бесцеремонным вторжением этого паренька. И не только вторжением в мой дом, а вообще. Не люблю я всякие изменения, которые не мной запланированы. Эгоист я. До мозга костей!
– Ну, долго ты ещё отдыхать будешь? Давай, топай! – сказал я, указывая стволом направление. – Как говорится – я тебя не видел, ты меня тоже. Давай!..
Сидит, молчит. Смотрит куда-то в пол. Меня же эта неопределённость начинает бесить. Меня, вообще, любая неопределённость раздражает, но в этой ситуации надо себя держать в руках.
Не дождавшись реакции на мои слова, добавляю.
– Я думаю, что со своими проблемами тебе самому разбираться надо. И так, вон, по словам соседки, весь посёлок на ушах. Если, как обещал, уйдёшь тихо, я тебя по гроб жизни не вспомню. Давай уже, засиделся ты у меня.
Парень, наконец, прекратил созерцание своих сапог, посмотрел на меня каким-то испуганным детским взглядом и говорит.
– Мне в туалет надо. Очень…
– Ну, вот ещё!.. Так мы с тобой не договаривались, дорогой ты мой. Тут тебе не….
– Я серьёзно. Где у вас тут сходить можно? Ну, не могу я больше! Понимаете?!
И в следующую секунду, невероятно громкое бульканье доносится до моего слуха.
Смотрю, не шутит вроде. Если у него в пузе такая революция, не хватало ещё, чтобы он тут обдристался. При мысли о том, что мне придётся отмывать лестницу и пол в прихожей от дерьма, меня разбирает нервный смех.
– Ну почему мне так всю жизнь не везёт, а? – говорю я сквозь приступы дикого хохота. – Сортир прямо под тобой.
Парень, недоумевая, смотрит на меня, а на его лице, как на таймере я вижу последние секунды отсчёта.
– Да под лестницей же! Да-да! На которой ты сидишь.
Он так быстро слетает с лестницы, что я невольно поднимаю ружьё. Но солдатик уже за дверью, а меня начинает душить смех – запоздалая реакция на стресс.
2
Смех – смехом, а мозг у нас, как известно, из двух полушарий состоит. Поэтому, подчинившись более практичной половине содержимого своей головы, я быстренько поднимаюсь по лестнице в надежде обнаружить автомат, про который мне Галина говорила. Парень-то из части сбежал с оружием, так что надо найти, куда он его спрятал. А то он мне тут усыпляет бдительность всякими естественными потребностями организма, а что у него на самом деле на уме, я ведь могу узнать… когда мне это уже и неважно будет.
Поднимаюсь на второй этаж и бегло осматриваю комнату. Любое, самое незначительное изменение в привычном расположении предметов должно броситься в глаза. Однако, всё на своих местах, и посторонних предметов, похожих на автомат, тоже, кажется, не видно.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.