Ваше Благородие - [28]

– Эх ты, клоп мелкий! – пожурил он Ваню Кнопку. – Эдак и дальше вполглаза сторожить будете, так и всех нас тогда вражина ночью повырежет. Я возле твоих молодых в двух шагах вона прокрался, так ни один из них меня не заметил даже!

– А что ж ты возле меня-то тогда не ползал, я бы тебя мигом прикладом-то оприходовал по горбу! – оправдывался Ваня.

– Да горб свой пожалел, – хохотнул Цыган и, крикнув свою команду, направился к командиру.

– Ну, значится так, вашбродь, как вы и говорили, всю дорогу до самого конца леса мы с ребятами там прошли. Дальше уже степь с перелесками начиналась, а туда вы сами нам не велели соваться. По той части дороги никаких засек и застав дальше нету, только лишь конные дозоры изредка проходят. На один мы чуть было не нарвались, чуткие такие и одеты как-то они странно: в длинных кафтанах с меховыми воротниками, а поверх шапки такие пушистые с хвостами. Вооружены они получше, чем обычные всадники, и кони у них дюже справные, уж я-то в конях разбираюсь, – и Цыган восхищённо зацокал языком.

– Да, видел я таких с утра, – подтвердил его слова Алексей. – Как раз они, видать, в дозор уходили. Что ещё углядели-то по пути?

– Да всё, вроде, – неуверенно пожал Федька плечами. – В сторону крепости обоз проходил с той стороны, – и он махнул в восточном направлении. – По нашей дороге тоже туды-сюды сновали и на санях, и так верхами тоже. Была бы команда, так можно было бы языка скрасть, но вы же велели себя тихо держать, вот мы на это и не решились.

– И правильно сделали, – кивнул Егоров. – Не ясно, сколько нам ещё тут сидеть, не хватало ещё турок насторожить и на себя их всех собрать. Ладно, Фёдор, отдыхайте, вы сегодня своё дело сделали, теперь уже других будет черёд своими ножками топать, – и он приготовился писать донесение Пишчевичу.

Через полчаса по его указанию были подняты две отдохнувшие тройки Егора и Тимофея.

– Архипыч, вот тебе послание для командира нашего сводного отряда, – ставил он задачу старшему унтер-офицеру. – Как только можно быстрее доставьте его вместе со всеми схемами и с рисунками турецких позиций. Потом сразу же обратно, и смотрите, на глаза никакому разъезду только не попадитесь, всё ли тебе ясно?

Егор понимающе кивнул и глухо крикнул своим людям: – По одному, расстояние между друг дружкой в пять шагов, за мной, братцы! – и шесть егерей скользнули под полог леса в северном направлении.

Следующие сутки егеря вели наблюдение за селом и набирались сил. По исходу этих суток после полуночи прибыли наконец-то измождённые гонцы от сводного отряда.

– Вам пакет, вашбродь, – доложился Егор, вытаскивая его с груди из-под доломана. – На словах только велено передать, что нами довольны, а остальное всё уже в ём там написано.

Промокшие до нитки егеря потянулись к кострам, а Алексей, вскрыв пакет, углубился в чтение письма.

В нём выражалась благодарность за чёткую информацию о противнике и предписывалось, как только в Пьетрели начнётся суета, и часть сил турок уйдёт в южном направлении, оставить там малый пост наблюдения, а всем остальным оседлать дорогу в версте от северного заслона. Главным для команды было не пропустить никого из этого заслона с вестью о нападении.

Штурмовать его будут егеря Давыдовского. Затем уже всем выдвигаться в направлении селения для его последующего штурма. Основные силы русской армии выходили уже к лесному массиву, и вот-вот можно было ждать начала боевых действий. Всё было понятно, и оставалось только лишь наблюдать за турками.

17 февраля после обеда подбежавший от дежурной тройки Трифона вестовой доложился, что в селении идёт большая суета и что там слышны заполошные крики.

– Началось, – понял Лёшка и кинулся к посту наблюдения.

Пьетрели действительно напоминали чем-то разворошённый муравейник. Носились куда-то пехотинцы, всадники ловили и освобождали от пут лошадей, накидывая на них сёдла. В стоящие рядком сани запрягались упряжные. До леса, находящегося шагах в пятистах, долетали суматошные крики и вопли турок.

Наконец, этот творящийся хаос принял какое-то осмысленное движение, и в южном направлении убыло около пяти сотен конницы, а затем, погрузившись на пару десятков саней, укатила туда же и сотня пехоты. Полторы сотни пехотинцев, кому, как видно, этих саней не хватило, после долгих препирательств построились наконец-то в колонну и тоже зашагали вслед за укатившими. Крики в селе утихли, и всё здесь снова стало, как и прежде.

– Ну, вот пора и нам в путь, тройка Егора остаётся на наблюдении. Выходим, братцы! – Алексей махнул рукой, и цепочка егерей побежала по дороге на север.

Засаду сделали по всем правилам высокого разбойничьего искусства. В версте от северной заставы на прямом участке с буреломной мешаниной на обочинах подрубили два толстых буковых дерева. Место это взяли в полукольцо и приготовились к встрече гостей.

Ближе к вечеру вдали захлопали чуть слышно ружейные выстрелы, и через три минуты показалась тройка верховых. Лёшка покачал рукой своим дровосекам: – Не подрубать, слишком маленькая цель для нас, и так даже без этого сшибём верховых!

Хлопнул нестройный залп и все трое гонцов слетели, прострелянные, на землю. Лошадей поймали, трупы оттащили в лес и стали ждать дальнейшего развития событий.