Ваш ход, миссис Норидж - [17]

– Постоянное, ежедневное движение – одна из самых полезных привычек, которые может и должен приобрести человек с раннего детства. Три часа прогулки избавляют от хандры, четыре – от упадочных мыслей.

– А пять?

– Пять – от мыслей вообще.

Шарлотта вновь не удержалась от смеха.

– Вы смеетесь, моя дорогая, однако я знаю людей, для которых было бы исключительно полезно воздерживаться от всяких размышлений! – нравоучительно заметила миссис Норидж.

– Должно быть, вы опять сегодня станете играть в шахматы с тетушкой Аделизой? – спросила девушка. – Она все время вас обыгрывает!

– Что ж, это закономерно. Леди Бассет – сильный противник.

– Она могла бы и поддаться вам! Разве не в этом ее долг как хозяйки? А эти шахматы! Они очень красивы, но слишком… слишком великолепны! Им место в музее.

– Леди Бассет питает пристрастие к старым вещам. Вы обратили внимание, какое средство передвижения она использует? Бат-кресло – изобретение, если не ошибаюсь, еще Джона Доусона. Конец прошлого века. В него можно запрягать осликов или мулов, чтобы ездить на свежем воздухе… очень удобно! Я полагаю, – задумчиво продолжала миссис Норидж, – недалек тот день, когда коляски для инвалидов, а может, и для младенцев станут оснащаться надувными резиновыми шинами.

– Как велосипеды?

– Именно. Удивительное изобретение, и очень полезное, на мой взгляд. Не пройдет и десяти лет, как они будут повсюду, помяните мое слово.

– Но даже тогда леди Бассет не обменяет свое кресло на новое!

Дженкинс незаметно исчезла, а ее место занял Эммет Ричардс. Теперь он наблюдал за двумя женщинами, притворяясь, будто любуется закатом.

– Вы видели кабинет мистера Ричардса? – спросила Шарлотта. – Я оказалась там, когда приехала сюда в первый раз. Какое чудовище – носорог! А львиная грива! Она восхитительна. Большим бесстрашием должен обладать человек, выходящий против него с одним копьем, как это делают… Мистер Ричардс рассказывал мне о них, но я позабыла название… Туземцы одной из этих диких африканских стран.

– Мистер Ричардс сам показал вам кабинет?

– Нет, я набрела на него случайно, когда осматривала дом.

Миссис Норидж остановилась и пристально взглянула на девушку.

– Что такое? – растерялась Шарлотта. – Леди Бассет позволила мне познакомиться с домом…

– Нет-нет, моя дорогая, дело не в этом. Вы хотите сказать, кабинет не был заперт?

– Дверь была распахнута настежь, иначе я не осмелилась бы войти.

– Хм!

«А вы еще уверяли меня, мистер Ричардс, что сегодняшний случай был исключением!»

Во всяком случае, Эммет не солгал насчет шимпанзе. Разговорившись со старой горничной, миссис Норидж узнала, что обезьяна действительно жила в поместье.

– Ох, мэм, такая образина! Поначалу-то Лу везде носился, где ему было угодно, но мы до того боялись, что хозяин стал держать его в своей комнате. Выводил гулять на поводке, иначе он бы удрал. Однажды покусал кошку леди Бассет, ее любимицу… А если б мы не отбили бедняжку, так загрыз бы совсем.

– Кошка поправилась?

– Да, хвала Господу! Хозяйка столько слез над ней пролила! Вот Перси и передумала помирать: стыдно ей стало.

Миссис Норидж про себя улыбнулась этой бесхитростной вере в совестливость кошачьих.

– Но вообще-то мне и Лу нравился, – помолчав, смущенно добавила горничная. – Умный он был, хоть и любитель озорничать. А Перси все шипела на него и махала лапой, вот он и разозлился. Когда хозяин скончался, Лу и недели не протянул: слег да помер. Я по нему скучала куда больше, чем по кошке. Он, бывало, даст мне лапу – чисто король! – и хочет, чтобы я ему пальцы чесала. А ладонь-то у него вся в складочках… Ой! Простите, мэм! – Женщина, спохватившись, прижала ладонь к губам. – Разболталась я!

– Ничего, Ширли, все в порядке. Мне было очень интересно послушать про Лу. Скажите, мистер Ричардс запирает двери в свой кабинет?

– Никогда, мэм. Только во вторую комнатку, где он работает. Туда нам заходить без позволения нельзя. А первая всегда открыта.

Горничная уже собиралась уходить, но миссис Норидж окликнула ее:

– Мистер Ричардс был когда-нибудь женат?

– Никак нет, мэм, не был.

* * *

В следующие два дня Томас чувствовал себя намного лучше. Настолько, что они с Шарлоттой отважились на прогулку в экипаже, а миссис Норидж, воспользовавшись этим, отправилась в Фарнборо. К этому времени не менее двадцати партий было сыграно в шахматы с леди Бассет, и все до одной проиграны.

Ее не оставляло ощущение, что в Дастанвиле есть что-то театральное. Когда-то вместе с Джейн Марлоу они посещали Друри-Лейн. Декорации впечатлили Эмму больше, чем сама пьеса. Высокие панели, разрисованные деревьями, гротами или руинами, сменяли друг друга. Миссис Норидж с любопытством наблюдала, как они беззвучно двигаются за спинами актеров.

Отчего поместье леди Бассет вызывало в ее памяти то давнее посещение театра, когда они с Джейн были совсем молоды?

«Ах, как не хватает слуг-сплетников, – с сожалением подумала гувернантка. – Слугам известно все. Но каждая посудомойка в Дастанвиле надеется, что хозяйка не обделит ее наследством, и боится утратить ее расположение. Никто не станет откровенничать со мной – все опасаются, что это дойдет до ушей леди Бассет».