Васек Трубачев и его товарищи. Книга 2 - [6]
Лида Зорина встала.
— У нас очень хорошая школа… — бойко начала она.
— Самая лучшая! Замечательная школа!.. У нас все учителя хорошие и директор хороший! — перебивая Зорину, закричали ребята.
Мазин подбросил в костер ветку и встал:
— Наша школа на весь Советский Союз, может быть, одна… У нас знаете как учат — ого! Чего не знаешь, так хоть в класс не ходи! Например, географию…
— Из нашей школы уже герои вышли! — крикнула Синицына.
— У нас второгодников почти нет!
Марина Ивановна крепко пожала руку Сергею Николаевичу, глаза ее при ярком свете костра влажно блестели.
— Школа, которую так любят ребята, — хорошая школа! Нам всем это очень радостно слышать!
Игнат Тарасюк сдвинул набок кубанку и встал:
— Оно, конечно, каждому свое… Я скажу, что наша школа лучше, а вы будете говорить, что ваша лучше… Ну, так это может и ссора получиться. А так как вы у нас гости, то все ж таки неудобно будет…
Ребята всполошились, приготовились к отпору, но Жорка, задремавший было на коленях матери, вдруг вскочил:
— Гармонь! Гармонь идет!
Все зашевелились, раздвинулись. Мазин и Саша подбросили в костер сухих веток. В отблесках пламени нежно зарумянились березы, высоко взлетевшие искры осветили кудрявую листву дуба.
Из темноты вышла баба Ивга и подала Степану Ильичу гармонь:
— Играй, Степа! Нехай гости нашу музыку послушают.
Степан Ильич встал, широко развернул гармонь, склонил набок голову и пробежал пальцами по желтым, истертым ладам.
Гармонь тихо, протяжно вздохнула, запела что-то грустное и нежное… Пела для всех, а слышалось каждому, что поет она только для него. Вспоминалось что-то хорошее, дорогое, свое…
Лида Зорина молча прижималась к плечу новой подружки. Васек вспомнил вдруг отцовский галстук, съезжавший на сторону, теплые большие руки отца. Сева Малютин, глядя в пламя костра, откуда-то издалека услышал голос матери, как будто не гармонь, а она пела что-то своему сыну. Саша, посадив на колени толстого хлопчика, гладил его по голове и шептал ему на ухо, пытаясь говорить по-украински:
— А у меня дома такие, як ты, людыны тоже есть.
В глубокой, темной вышине ярко светились звезды. В ответ на гармонь в лесу тихо защелкали соловьи, и по овсу, словно на цыпочках, прошел ветер.
Степан Ильич взглянул на лица, освещенные пламенем костра, усмехнулся и заиграл гопак.
Молоденькая учительница встала, приглашая девчат и хлопцев.
Плясали попарно и в одиночку; один танцор сменялся другим.
— Татьяна! Татьяна! — вызывали развеселившиеся колхозники.
— Да не буду я, нехай кто другой спляшет! — смеясь, упиралась Татьяна.
Степан Ильич, крепко прижимая к себе гармонь, кивнул головой жене:
— Выходи, Татьянка!
Татьяна вдруг сорвалась с места, ударила в ладоши и пошла в пляс. Отсвет от костра играл на ее оживленном лице, под черными круглыми бровями задорно блестели глаза.
— «Гоп, кума, не журися, туды-сюды повернися!» — подпевала она в такт музыке.
Татьяне хлопали долго, вызывали ее еще, но она, смеясь, схватила на руки сына и спрятала за ним разгоревшееся лицо.
— Она больше не будет плясать, — обнимая мать, объявил Жорка. — Ось я зараз! — Он вырвался из рук матери и под бойкий плясовой мотив, кувыркнувшись в траве, болтнул в воздухе босыми пятками. — Эй, московские, дывиться! От як я можу! Гоп, гоп, гоп! — Он высоко подпрыгнул и упал на траву. — Эй, московские!..
Кто-то из женщин дал ему легонько шлепка. Ребята хохотали до слез. Потом девочки сплясали русскую, Одинцов смешил рассказами, Белкин показывал фокусы.
Учительница Марина Ивановна подсела поближе к костру, протянула над огнем руки и задушевно, тихо запела:
Ребята дружно подхватили припев знакомой песни:
Наконец, усталые и довольные, все разошлись.
В ушах у ребят долго еще звучали песни, музыка и бойкий голос хлопчика: «Эй, московские!.. От як я можу! Гоп, гоп, гоп!»
Глава 4
Дневник Одинцова
19 июня 1941 г.
Засекаю время — 21 ч. 05 м.
Вчера Митя сказал, что пора начинать вести дневник, только теперь он будет называться не «Жизнь нашего класса», как было в школе, а «Жизнь нашего отряда», а если жизнь — значит, все, что есть, то и писать. Нам всем это очень понравилось, и мы сначала решили писать по очереди, а потом все ребята сказали, чтобы писал я один. «Одинцов, — говорят, — лучше всех умеет писать». Я, конечно, говорил: «Нет, нет, все умеют!» А Нюра Синицына и тут выскочила: «Конечно, все умеют, почему один Коля Одинцов?» Подумаешь, какое ее дело во все вмешиваться! Все равно ребята меня назначили.
Вообще лучше бы Нюрка поменьше воображала, а то как приехали, так и пошла командовать. Вчера собрала все тапочки и спрятала. «Можно, — говорит, — и босиком ходить, тут тепло!» Подумаешь! Нам родители купили, а она распоряжается. Я раньше и сам хотел босиком бегать, а тут назло ей взял да и надел. Теперь из-за нее ногам жарко.
Больше с ней ни в какую республику не поеду!
А здорово тут гостить! Наша жизнь идет хорошо. Три дня мы только и делали, что веселились. По-украински это называется «гуляли». Вчера выступали у костра, никто не боялся, и все сошло хорошо. Ребята довольны. Митя — тоже. А Сергей Николаевич ходит с нами купаться, шутит — говорит, что здесь уж, так и быть, он нам волю даст, а в школе подтянет.
Автобиографическая повесть Валентины Осеевой «Динка» любима многими поколениями читателей. Маленькая героиня повести, отчаянная, искренняя и непосредственная, попадает в забавные и непростые ситуации, обретает друзей, учится расставаниям, усваивает мудрые и нескончаемые уроки жизни.
Герои трилогии «Васёк Трубачёв и его товарищи» жили, учились, озорничали, дружили и ссорились несколько десятилетий назад, но тем интереснее совершить путешествие на «машине времени» и заглянуть в их мир. Вот только безоблачная пора детства для Трубачёва и его друзей оказалась слишком короткой: её оборвала Великая Отечественная война.
«Динка прощается с детством» является продолжением известной автобиографической повести В.А.Осеевой «Динка». Действие в первой книге относится к периоду после революции 1905 года, вторая книга знакомит читателей с судьбой Динки, ее друга Лени и других героев в годы империалистической войны. Повесть насыщена драматическими событиями, в которых самое деятельное участие принимает Динка. В характере героини многое еще осталось от Динки-девочки, но она уже серьезнее всматривается в жизнь, и доброе сердце ее мужает.
«Две женщины брали воду из колодца. Подошла к ним третья. И старенький старичок на камушек отдохнуть присел…».
Рассказы о хороших и плохих поступках девочек и мальчиков. Художник Владимир Андреевич Горячев.
Героиня двух замечательных повестей известной писательницы Валентины Александровны Осеевой «Динка» и «Динка прощается с детством» – добрая, открытая, смелая и неугомонная «трудная девчонка» стала для нескольких поколений читателей любимой героиней, притягательным магнитом.Повести В. Осеевой – увлекательное чтение про приключения, трудные испытания, дружбу и вражду, надежды и разочарования, становление личности…Для среднего школьного возраста.
В своей второй книге автор, энергетик по профессии, много лет живущий на Севере, рассказывает о нелегких буднях электрической службы, о героическом труде северян.
Историческая повесть М. Чарного о герое Севастопольского восстания лейтенанте Шмидте — одно из первых художественных произведений об этом замечательном человеке. Книга посвящена Севастопольскому восстанию в ноябре 1905 г. и судебной расправе со Шмидтом и очаковцами. В книге широко использован документальный материал исторических архивов, воспоминаний родственников и соратников Петра Петровича Шмидта.Автор создал образ глубоко преданного народу человека, который не только жизнью своей, но и смертью послужил великому делу революции.
Роман «Доктор Сергеев» рассказывает о молодом хирурге Константине Сергееве, и о нелегкой работе медиков в медсанбатах и госпиталях во время войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
Из предисловия:Владимир Тендряков — автор книг, широко известных советским читателям: «Падение Ивана Чупрова», «Среди лесов», «Ненастье», «Не ко двору», «Ухабы», «Тугой узел», «Чудотворная», «Тройка, семерка, туз», «Суд» и др.…Вошедшие в сборник рассказы Вл. Тендрякова «Костры на снегу» посвящены фронтовым будням.
Библиотека пионера, том VIIИз послесловия:...В «Красном вагоне» пионер Глеб Бабкин, паренек пытливый и подвижной, мечтает о далеком плавании на океанском корабле. Снится ему открытое море, и вот как вызывают его моряки и говорят: «Бабкин Глеб, приказываем тебе явиться на боевой корабль и занять свое боевое место». Он, обыкновенный мальчишка с маленьким вздернутым носом, торчащими в разные стороны волосами и розовыми, похожими на лесной гриб-волнушку ушами, хочет стать необыкновенным героем и рвется в море.В сибирской тайге все кажется ему будничным и скучным.
Повести Николая Ивановича Дубова населяют многие люди - добрые и злые, умные и глупые, веселые и хмурые, любящие свое дело и бездельники, люди, проявляющие сердечную заботу о других и думающие только о себе и своем благополучии. Они все изображены с большим мастерством и яркостью. И все же автор больше всего любит писать о людях активных, не позволяющих себе спокойно пройти мимо зла. Мужественные в жизни, верные в дружбе, принципиальные, непримиримые в борьбе с несправедливостью, с бесхозяйственным отношением к природе - таковы главные персонажи этих повестей.
Библиотека пионера, том IXИз послесловия:...По досадному стечению обстоятельств, встреча школьников с «Анной Второй» сперва омрачена взаимным непониманием: новая учительница не поверила в школьников, в их чуткость и человечность, а класс не поверил в прозорливость и такт учительницы. Так бы и потекли отношения, все более портясь и обостряясь, если бы не вмешалась прежняя учительница, «Анна Первая», сохранившая и в болезни светлую ясность умного сердца...Александра Бруштейн.
Эта книга – о судьбе девочки-пионерки Зины Стрешневой. У неё умерла мать. Потерять так рано мать – само по себе тяжёлое горе. Но Зине, старшей сестре, пришлось принять на себя заботу о хозяйстве, о младших братишке и сестрёнке, постараться сохранить тот же уклад жизни, что был и при матери. Для этого нужно большое мужество, и этого мужества у девочки не всегда хватало.Не совсем гладко сложилась у неё жизнь и в школе, и в пионерском отряде. У Зины были срывы, были и тяжёлые дни, когда она падала духом. Может, и совсем плохо обернулось бы дело, если бы не поддержали её друзья.Эта книга – о дружбе настоящей и ненастоящей, о мужестве и долге, о принципиальности и подлинно пионерском поведении в жизни.