«Варяг» не сдается - [32]

* * *

20 января 1903 г. военный министр, генерал Алексей Куропаткин представил Николаю II доклад, в котором говорилось о необходимости создания структуры, отвечающей требованиям времени. В частности, в документе речь шла о необходимости соблюдения военной тайны, охраны этой тайны, а также о мерах и методах выявления лиц, выдающих ее иностранным правительствам.

Главными ее задачами должны были являться сохранение военной тайны и выявление лиц, передающих секреты иностранцам. По мнению министра, задачу следовало решать сразу по нескольким направлениям. Установление негласного надзора за иностранными военными агентами и лицами из числа россиян, состоящими на государственной службе. Противодействие шпионажу и диверсиям путем организации наружной и внутренней агентуры. Получение оперативной и секретной информации от собственной агентурной сети, действующей на территории страны предполагаемого противника. Анализ собранной агентурой информации и оперативная передача ее вверх по инстанции.

В документе, в частности, разъяснялось, что в состав наружной агентуры должны были войти кадровые сотрудники охранных отделений Департамента полиции. Внутренняя же агентура будет вербоваться из окружения объекта оперативной разработки: швейцаров, дворников, лакеев, официантов, извозчиков. Основополагающий принцип всей работы – конспирация. Данный орган военный министр предложил назвать Разведочным отделением Главного штаба.

Императору доклад понравился. Считая себя отцом и радетелем за Отечество, Николай II не стал затягивать с ответом. Двадцать первого января одна тысяча девятьсот третьего года на докладной записке военного министра появилась лаконичная, но в то же время емкая по содержанию резолюция: «Согласен». Выведенная каллиграфическим почерком надпись давала неограниченный карт-бланш всем тем, кто связывал себя с зарождающейся российской контрразведкой.

Возвращая Куропаткину его же доклад, государь соизволил заметить, что сия служба требует от исполнителей не только старания, но и полной и разносторонней компетентности практически во всех военных вопросах. Алексей Николаевич подобострастно кивнул, как бы подтверждая, что в таких вопросах мелочей не бывает, и тут же предложил государю кандидатуру на должность начальника разведотдела. Им оказался жандармский ротмистр Владимир Николаевич Лавров – бывший начальник Тифлисского охранного отделения. Личность незаурядная и в какой-то степени даже легендарная.

* * *

Ощущая упругость ковровых дорожек, Истомин не спеша шел по второму этажу здания на Гороховой. За окном в сером небе висел бледный диск осеннего солнца. Тепла хватало только на то, чтобы растопить прихваченные морозом лужи. На все остальное у светила уже не было сил. Ночью выпал снег, который пролежал почти до обеда. В полдень хмурое небо чуть повеселело, и белое изящество, так смачно хрустящее под ногами, в одночасье превратилось в липкую грязную кашу, а потом и вовсе в потоки мутной журчащей воды.

Через плотно прикрытые окна с улицы доносились приглушенные крики извозчика и противный визг полозьев по мокрому булыжнику.

Истомин переложил папку в левую руку и остановился напротив невзрачной двери, обитой коричневым дерматином. Посмотрел на часы, крутнулся на каблуках и подошел к окну. До встречи было еще пять минут. Он положил папку на подоконник и открыл форточку, впуская осеннюю прохладу. В папке из бордовой кожи не было ничего, кроме стопки чистых листов бумаги и полученного накануне письма.

«Наверное, глупо ходить с пачкой чистой бумаги», – думал Истомин. Но других вариантов придать себе уверенности он не нашел. Плюс ему наверняка придется что-то записать, а просить лист бумаги на первой же встрече было как-то неприлично.

Глухой каменный колодец больше напоминал крепостной цейхгауз, чем двор здания министерства внутренних дел. Во двор стояли сани, груженные дровами. Возница истошно матерился и тянул за удила лошадь, не желавшую тащить намертво вставшие посреди огромной лужи сани. Через двор прошел фельдъегерь с толстой брезентовой сумкой через плечо. Не останавливаясь, он что-то сказал извозчику и махнул рукой в сторону караульной будки. Извозчик посмотрел на полосатую будку и стоящего возле нее солдата. Повесил кнут на шею и пошел туда.

Николай еще раз глянул на часы. Пора! Закрыл форточку и взял папку. Развернулся и подошел к заветной двери. За дверью стучала писчая машинка.

«Томсон, девяносто восьмого года выпуска, каретка западает на возврате и не до конца пробивается буква “эль”». – Истомин улыбнулся, ловя себя на мысли, что возомнил себя матерым сыщиком, которого еще не приняли в полицию, но у которого уже открылся дар и он всячески пытается найти ему применение.

Он протянул руку, вздохнул и дернул дверь на себя.

– Разрешите? – сказал в пустоту, не видя ничего из-за густого табачного дыма, плотной пеленой висевшего в комнате.

– Я так понимаю, господин Истомин? – Из-за стола встал коренастый мужчина лет тридцати пяти и пошел навстречу вошедшему.

– Лейтенант Истомин прибыл по…

Договорить он не успел. Коренастый перехватил его руку и сдавил ладонь. Истомин не был кисейной барышней и принял вызов. Рукопожатие получилось жестким, сильным и обоюдным.