Варианты стихотворений - [12]
(Громко)
Лечу, сеньор, лечу исполнить ваш приказ.
(Уходит).
Придворный
(переодетый в платье рабочего)
Эй, мужичок, ты за кого?
Крестьянин
Я, батюшка, в делах не смыслю ничего,
Картошки два куля привез я на продажу,
Да ярмарки-то нет — вот горюшко! Брожу
По городу весь день — купцов не нахожу.
Не купишь ли хоть ты? Уж я тебя уважу!
Картошка славная, ядреная!
Придворный
Дурак!
Ужели ты к судьбе отчизны равнодушен?
Стыдись!
Крестьянин
Нет — времени терять нельзя никак!
Нужда — не свой ведь брат: мужик земле
послушен,
Одно лишь на уме — пшеница да овес.
Подохнешь с голоду, как хлеб не уродится,
А тут еще пора корове отелиться!
Придворный
Здесь государственный решается вопрос,
А у тебя в уме — корова да овес.
Крестьянин
Ты, братец, не серчай, хозяйственное дело.
О пользах родины нам ведать не дано:
Что старый государь, что новый — все одно.
Того, кто по душе, вы выбирайте смело.
Мне что? Мне только бы скорей картошку сбыть.
после Мальчик
завершающей (ведет за руку слепого старика)
реплики солдат Вот слепенький, вот Божий человек!
(«Где принц…» и
т. д.)[34]
Слепой
(к народу)
Бог помочь вам, поклон от нищих и калек.
Прослышал я, что принц обиду терпит злую;
Я старичок простой, не смыслю ваших дел,
Но правду Божью сердцем чую:
Ведь за обиженных Господь стоять велел.
Вперед же, мир честной! Восстанем дружно,
смело,
За принца Сильвио, ребятушки, горой!
Он мученик-король, он, братцы, нам родной,
Невинного спасем, умрем за Божье дело!
Народ
(в сильном воодушевлении)
Ты правду говоришь, спасибо, старичок!
Костьми мы ляжем все за дорогого брата.
Мы за гонимого страдальца, с нами Бог!
Всем миром постоим за Сильвио, ребята.
На смерть за правду, с нами Бог![35]
Пустыня
Сильвио
после первой
реплики Развейтесь призраки, исчезните виденья!
Военачальника Прочь пурпур и венец, не верю вам, о нет!
(«Царем мы…») Вы не действительность, вы мой безумный бред,
Вы мимолетная игра воображенья…
Прочь с глаз моих!
Военачальник
Король, опомнись, пред тобой
Не призраки — взгляни: народом и войсками
Покрыты все холмы. С надеждой и мольбой
Искали мы тебя. О смилуйся над нами,
Прими венец!
Сильвио
вм. реплики
Сильвио Прочь, прочь! Престолы ваши — западня,
«Уйдите Я знаю вас, предатели! Вы лжете,
прочь!..» Хотите опьянить могуществом меня,
Но только что на миг забудусь я в дремоте,
И власти и любви божественным вином
Упиться захочу на троне золотом —
Вы в бездну с высоты, смеясь, меня столкнете,
Прочь, прочь!..[36]
Военачальник
вм. реплики
Военачальника: Ужели, принц, оставишь ты без мести
«Ужель, Обиды и позор? Ужель склонить готов
монарх…» Ты гордое чело к стопам твоих врагов,
Низверженный монарх, лишенный прав и чести…
О, нет, ведь ты не трус, ты — воин, ты — герой,
Ты — прежний Сильвио с великою душой![37]
Сильвио
перед ст. 1
монолога Ты прав — еще в бою не дрогнут эти руки…
Сильвио: Корону мне скорей — я снова полон сил,
«Мстить — Ты злобу дикую мне в сердце пробудил,
для чего?..» Я прежний Сильвио, — я отомщу за муки!
Вот счастие, вот жизнь!..
(После раздумья)
Глупец, глупец,
Кому ты хочешь мстить? Видениям бесплотным,
Как утренний туман, как греза мимолетным?..[38]
Далее — вариант монолога Сильвио из основного текста: «Мстить — для чего?..»[39]
Сильвио
после ст. 6 Не гордой силы, нет, мне жаль моей мечты,
монолога Незнанья детского блаженной простоты.
Сильвио: Мысль, как расплавленный металл в кипящем горне,
«Мне все Мысль точит, роется, подкапывает корни,
равно…»[40] Напрасно от нее в отчаянье бегу
Как раненый олень, ловцами утомленный,
Жжет, жжет она мне мозг, как уголь раскаленный,
И ни на миг нигде забыться не могу![41]
<Без загл.>
Сильвио
после реплики
солдат: «Монарх, Родитель любящий! Давно ли
мы привели…» Ты мучил, гнал свое дитя?
и т. д. Давно ль, судьбой моей шутя,
Играл ты, изверг? На престоле
И там, в неведомых степях,
Я был твой раб, без дум, без воли…
Но изменились наши роли —
И ты у ног моих в цепях,
Твой сын — палач тебе и мститель:
Дрожи, тиран, — пади, мучитель,
Челом развенчанным во прах![42]
Базилио
Я жду… Не трать насмешек даром,
Кончай скорей, одним ударом,
Я не боюсь твоих угроз.
Так дуб спаленный — жертва бури,
Чернеет в блещущей лазури
И не страшится новых гроз.
Не ты, а я здесь победитель!
Пред торжествующим врагом
Стою, ваш царь и повелитель,
С высоко поднятым челом.
А ты бессилен!..[43]
Сильвио
На колени!
Базилио
Я не склонюсь ни перед кем,
Из уст ни жалости, ни пени,
Палач, не вырвешь ты ничем.[44]
Сильвио
(Заносит над ним меч)
Невозмутимо ждет он казни…
Проклятье![45]
Фрагмент окончания
картины Базилио
после последних
слов Базилио Но я погибну, примиренный;
(«Не ты Как из кадила фимиам —
казнишь меня, От всех цепей освобожденный
а Рок!») Мой дух помчится к небесам.
Прости мне, Сильвио!..
Сильвио
О муки!
Стою в молчании немом,
И обессиленные руки,
Как плети, падают с мечом.
О где же, где порыв тот страстный?..
Ищу в груди моей напрасно
Хоть искры злобы… Он остыл,
Смешной, ребяческий мой пыл,
В душе все холодно, безгласно.
Казалось, был могуч и дик
Я, прежний Сильвио, на миг;
Но и тогда ведь лицемерил,
Кричал, грозил — и сам не верил,
Не верил гневу своему.
Потухло сердце, омертвело,
И, как бесчувственное тело,
Я равнодушен ко всему.
Ты прав, ты прав! Что значит мщенье?
1715 год, Россия. По стране гуляют слухи о конце света и втором пришествии. Наиболее смелые и отчаянные проповедники утверждают, что государь Петр Алексеевич – сам Антихрист. Эта мысль все прочнее и прочнее проникает в сердца и души не только простого люда, но даже ближайшего окружения царя.Так кем же был Петр для России? Великим правителем, глядевшим далеко вперед и сумевшим заставить весь мир уважать свое государство, или великим разрушителем, врагом всего старого, истинного, тупым заморским топором подрубившим родные, исконно русские корни?Противоречивая личность Петра I предстает во всей своей силе и слабости на фоне его сложных взаимоотношений с сыном – царевичем Алексеем.
Трилогия «Христос и Антихрист» занимает в творчестве выдающегося русского писателя, историка и философа Д.С.Мережковского центральное место. В романах, героями которых стали бесспорно значительные исторические личности, автор выражает одну из главных своих идей: вечная борьба Христа и Антихриста обостряется в кульминационные моменты истории. Ареной этой борьбы, как и борьбы христианства и язычества, становятся души главных героев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Тема власти – одна из самых животрепещущих и неисчерпаемых в истории России. Слепая любовь к царю-батюшке, обожествление правителя и в то же время непрерывные народные бунты, заговоры, самозванщина – это постоянное соединение несоединимого, волнующее литераторов, историков.В книге «Бремя власти» представлены два драматических периода русской истории: начало Смутного времени (правление Федора Ивановича, его смерть и воцарение Бориса Годунова) и период правления Павла I, его убийство и воцарение сына – Александра I.Авторы исторических эссе «Несть бо власть аще не от Бога» и «Искушение властью» отвечают на важные вопросы: что такое бремя власти? как оно давит на человека? как честно исполнять долг перед народом, получив власть в свои руки?Для широкого круга читателей.В книгу вошли произведения:А.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… Показать лицо человека, дать заглянуть в душу его – такова цель всякого жизнеописания, „жизни героя“, по Плутарху.Наполеону, в этом смысле, не посчастливилось. Не то чтобы о нем писали мало – напротив, столько, как ни об одном человеке нашего времени. Кажется, уже сорок тысяч книг написано, а сколько еще будет? И нельзя сказать, чтобы без пользы. Мы знаем бесконечно много о войнах его, политике, дипломатии, законодательстве, администрации; об его министрах, маршалах, братьях, сестрах, женах, любовницах и даже кое-что о нем самом.