Вариант «Ангола» - [122]

За едой все собрались вместе. Выставлять постов не требовалось: Герберт уверил, что окрестности держит под присмотром. Большинство быстро заработало ложками, но лично у меня весь аппетит внезапно пропал. Я ковырнул пару раз и спросил у Радченко:

— Что думаешь по поводу нашей задачи, Степан Семеныч?

Старшина степенно облизал ложку и сунул за голенище. Олейник жестом предложил ему налить жидкого какао, разведенного из порошка, и Радченко кивнул.

— Тут особо думать нечего, товарищ капитан, — ответил он наконец. — Обороняться нам надо, а в джунглях это дело того… попроще, чем в степи, скажем. Да и долинка здесь, как я посмотрел, узкая. Так что, с божьей помощью, можем и сдюжить.

Мне стало немного стыдно. Оказывается, Радченко, вместо того, чтобы предаваться пустым размышлениям и унимать дрожащие ручонки, разведал местность. По идее, я, как командир, должен был этим заниматься, но вместо этого дрых, как тупая скотина. Старшина быстро выдул полкружки какао и отер усы.

— Я думаю так, что надобно нам выставить первый заслон на самой опушке. Как португальцы подойдут, мы из леса вдарим со всех стволов. Они как на ладони, а нас видно не будет — по-моему, неплохая диспозиция. Не помешает еще пулемет во фланг выставить, если получится, для засады.

— А если они нас обойти задумают, через горы и в тыл?

— Ежели ума хватит, непременно постараются. Потому как у них немец за главного, наверное пойдут. Пускай ваш этот, Гер как его там, следит внимательно, и нам сразу же передаст. А мы сзади заслон поставим тоже.

Быстро покончив с едой, мы стали делиться на отряды. Еще раз поразмыслив, мы с Радченко решили разбить главный рубеж надвое. Пятеро спереди, у самой опушки, и четверо сзади, чтобы при случае усилить оборону в нужном месте. В тылу, для прикрытия от обходного маневра, пришлось оставить только двоих, потому что людей и так было мало. Я надеялся, что при случае у нас будет время усилить эту группу. После долгих сомнений туда были назначены Горадзе и Клюйко. Остальным требовалось выступать немедленно. Едва только мы разобрали оружие и гранаты, из пещеры появился "бес". В руках он нес черный ящичек; стоило нам обратить на него внимание, из ящика вырвался луч и нарисовал нам прямо в воздухе бледное, прозрачное изображение Герберта.

— Вам следует поторопиться, — с мягкой настойчивостью сказал он. — Враги близко. Атаку следует ждать в течение часа.

— Мы уже выступаем, — ответил Сашка. Он у нас был как бы главным по переговорам с пришельцем.

— Хорошо, — Герберт отвлекся, отвернувшись в сторону, потом поднял перед собой в руке какой-то непонятный шарик. — Вот эти "летающие глаза" будут с вами в качестве средств связи и наблюдения. Их у меня немного — всего пять штук, но они будут совершенно необходимы. Как я понимаю, вы собираетесь разделиться?

Опять подслушивал! Ну да ладно, не время на это обижаться. Тем более что предлагает он вполне полезные штуковины.

— Да, мы собираемся разделиться на три группы, — подтвердил Сашка. Судя по его лицу, он подумал о том же, что и я. Ладно, нам ведь не детей с ним крестить! — подумал я и подмигнул Вершинину. Он ответил кривой ухмылкой.

— Это будет как телесвязь. Нет, простите — радиосвязь! — продолжил Герберт. — "Летающие глаза" передают голос на расстояние, а так же служат детекторами, помогая обнаруживать противника. Один останется у меня, четыре получаете вы. Делите, как сочтете нужным. Они станут передавать все, что вы скажете, мне. Я буду отдавать им команды — какому за какой группой следовать, и так далее. Каждый будет слышать, что говорит другая группа.

— Спасибо, — не забыл сказать вежливый Сашка. "Бес", как фокусник, достал откуда-то четыре шара размером с хороший мужской кулак. Я протянул было руку, чтобы взять их, но искусственный человек просто бросил шары на землю. Вернее, я так думал, и только успел вскипеть от злости, как шары вдруг воспарили на высоту примерно полутора метров. Из их корпусов выдвинулись тонкие гибкие отростки. "Глаза" отлетели немного в сторону и застыли, колеблясь в воздухе, словно бы на ветру. Мне они напомнили один из материных клубков с пряжей, пронзенные спицами для вязания. Хотя, конечно, спиц было многовато — штук по десять на каждом.

Чудесные приборы вызвали у большей части нашего отряда восхищение и воодушевление. Хотя, если честно, Герберт мог бы нам помочь и большим, чем эдакими игрушками… но и это даст нам изрядное преимущество. Всегда знать, что творится у твоего товарища на другом конце "фронта" — это в бою много значит.

Не теряя времени, мы двинулись к опушке. Задержался только Сашка — все никак не мог проститься с Зоей. Я его прекрасно понимал и потому не торопил.

Как оказалось, от пещеры до опушки леса было совсем недалеко — около получаса быстрого хода по джунглям, и это несмотря на то, что идти пришлось не по прямой, а в обход. Слева от входа в пещеру вставала крутая стена обрыва и ее нужно было обходить. К счастью, там была тропинка, петлявшая между островками особо буйных зарослей, упавших стволов, странных глубоких луж и точащих из травы замшелых камней. Влажно было ужасно, и жарко тоже, особенно сейчас, когда мы шли очень быстро и нагружены были будь здоров. Примерно на полпути оттуда сюда нам пришлось двигаться с особой осторожностью. Именно тут находились так называемые "пузыри времени", целых четыре штуки. Как нарочно, они занимали весьма удобную для прохода полянку, или как тут это называется. Место вроде старого, давно высохшего русла реки, на котором почему-то не выросли вездесущие деревья, только кусты торчали тут и там, да еще камни. Именно тут в один из пузырей угодил я. Герберт пытался объяснить, в чем суть этих пузырей, Сашке, а тот потом мне, но я мало что понял. Находятся они в разных местах — какие наполовину под землей, какие в воздухе, какие на земле. Я попал в тот, который висел над поверхностью на высоте примерно полуметра, и размером он был всего-то с метр. Внутрь пузыря попала часть моего тела — примерно от бедер до плеч; так как время там стояло на месте, кровь в этой части тела течь перестала и к мозгу перестал поступать кислород. Чем-то это было похоже на перегрузку, которую летчики испытывают, именно потому я сознание на мгновение потерял. Однако ноги продолжали двигаться и вынесли меня из пузыря, несмотря на сопротивление остального тела, застывшего и не желавшего двигаться — поэтому были такие чудовищные мышечные боли. А вот если бы я наружу не вышел, так бы и помер через пару минут.