Варежки - [14]

К возвращению бабушки Светка все обдумала и постаралась взять себя в руки. Спустилась вниз, встретила, помогла дотащить тяжелые сумки. Продукты вынула. по местам разложила.

— Бабушка, — сказала она, — выслушай меня. Только не перебивай, пожалуйста. Я решила уехать отсюда. Насовсем…

— А я-то как же? — немедленно расплакалась бабушка. — На кого ты меня покидаешь? Может, мне уже и жить-то осталось всего ничего. Ты уж, Светочка. дождись моей смерти, а после езжай, куда пожелаешь.

— Не надо, бабушка, — звенящим голосом произнесла Светка, — мне и так тяжело.

— Ну хорошо, хорошо, не буду, — поспешно сказала старушка, утирая слезы.

— Ты сама прекрасно понимаешь, что мне здесь больше жить нельзя, — сказала Светка.

— Я-то понимаю, — закивала бабушка. — Да только мне-то каково? Я ж тебя с пеленок растила. Одна… Без отца, без матери. А на старости лет ни с чем остаться. Кто мне стакан воды подаст? Кто глаза закроет, когда помру?

— Ну бабушка же!

— Молчу, молчу… А куда ж ты ехать-то собралась, деточка?

— Я все решила. Можно поехать к маме. Или к отцу.

Бабушка нахмурилась. Подобрала губы.

— Нет, сказала она. — Туда ты не поедешь. Незачем. Да и адреса я не знаю, — быстро добавила она. — А вот что — поезжай-ка ты лучше к Вере. Квартира у нее хорошая, живет одна. Первое время поможет, а потом как-нибудь обустроишься.

— Хорошо, — равнодушно сказала Светка, думая о своем. Ей было все равно, куда ехать. Лишь бы подальше отсюда. Как можно дальше.

Тетя Вера приходилась бабушке племянницей. И росла в ее доме с восьми лет — с тех пор, как в войну сиротой осталась. Потом выучилась на медсестру, вышла замуж и уехала. Но бабушку не забывала. Открытки поздравительные присылала, в гости наведывалась. Сначала с мужем, потом одна. Овдовела она рано, детьми не обзавелась.

— Город большой, — постепенно успокаиваясь, рассуждала бабушка, — институты там есть всякие. Учиться станешь. Глядишь, и я к вам когда-никогда приеду. А что? Соберусь и приеду. Чай не к чужим людям…

— Бабушка, ты только никому не говори, где я, — попросила Светка. — Никому-никому. Ладно?

— Само собой. Об этом можешь даже не беспокоиться. Не хватало еще на новое место за собой старую славу тащить. Там тебя никто не знает, вот и пускай… А все это пройдет, забудется. Все когда-нибудь проходит…

Да, действительно. Все проходит. Все. И впоследствии Светке еще не раз довелось в этом убедиться.

За один день она собралась, уложила вещи, взяла документы из института, выписалась из квартиры. Хотя бабушка говорила — не надо, подожди пока, мало ли что. Но Светка знала, что все равно никогда не вернется в этот город. Зачем ей прописка?

Тетя Вера обрадовалась ей. И ничуть не удивилась, когда Светка прямо с порога сообщила, что приехала насовсем.

— Вот и хорошо, — сказала тетка. Мне веселее будет.

Она не донимала Светку ни расспросами, ни нравоучениями. Спокойно, без суеты и лишних слов помогла восстановиться в институте.

— Лучше на дневное отделение, — посоветовала она. — И учиться легче, и толку больше.

— А деньги? — заикнулась было Светка. — Мне ж работать нужно, я не могу на дневном.

— Много ли нам с тобой надо? — отмахнулась тетка. — У меня пенсия и еще в больнице полторы ставки…

Пришлось досдать несколько экзаменов, и к осени Светка была принята на второй курс дневного отделения. Год, правда, оказался как бы потерян, но это ничего.

Училась она с удовольствием. Все четыре года получала повышенную стипендию. Закончила с красным дипломом. Поступила в аспирантуру.

В общем, все складывалось просто замечательно. Новые знакомые. Новые друзья. Новая жизнь.

И она была почти счастлива. Почти? Да нет, просто — счастлива. Без “почти”.

Постепенно привыкла не вздрагивать и не сжиматься, если кто-то вдруг рассмеется у нее за спиной. Научилась ходить по улицам с гордо поднятой головой. Научилась беззаботно улыбаться и легко относиться ко всему. В том числе и к любви.

Усвоила одну простую истину: мужчина способен получить от женщины лишь то, чего он достоин. Ты думаешь, что способна дать ему больше? А вот этого не надо! Могут возникнуть проблемы. Будь такой, какой тебя хотят. И не жди ничего другого. Человека, у которого нет иллюзий, никогда не постигнет разочарование.

К мужикам надо относиться так, как они того заслуживают. С юмором. Боже упаси воспринимать их всерьез!

А если не возлагать на них особенных надежд, общение с противоположным полом может быть вполне приятным и необременительным. Для обеих сторон.

Ну не то чтобы Светка так уж жаждала этого общения. Просто… природа ведь не терпит пустоты.

Как только образуется пустота, ее сразу начинают заполнять воспоминания. А вспоминать Светка не хотела. Ничего. И никого. Прошлого больше не существует. Оно умерло. И похоронено далеко-далеко, в городе Н. Оно покоится на старом кладбище, под гранитной плитой, на которой написано: “Роман Игнатьевич Зеленцов”. И две даты. А между ними — черточка. Коротенькая и прямая, как Ромкина жизнь.

Но дороги в город Н. больше не существует. Она заросла бурьяном и крапивой. Она засыпана осколками разбитых иллюзий, завалена обломками несбывшихся надежд. И куда ни ступишь — больно… больно… больно…