Вареон - [34]

— А если я не соглашусь? — заметила я, испытывая ужас перед этим внешне слабым человеком.

— Тогда я исчезну один, а красавица Ритона умрет от укуса змеи, которая неизвестно каким способом окажется в ее комнате. Вареон поплачет и выберет себе другую жену, куда он денется, а на трон взойдет настоящий сын нашего мира. Выбирай, Ритона, или со мной в новую жизнь, или без меня в другой мир. Снова…

— Я не люблю, когда на меня давят, — заметила я.

— Я тоже не люблю давить, — ответил Хамал. — Но ты уже настроена против меня, и у меня нет времени тебя обрабатывать. Так что давай довольствоваться тем, что имеем. Завтра утром к тебе придет мой человек. Он выведет тебя из замка, и ты пойдешь с ним, или умрешь.

Выбирай. У тебя целая ночь для раздумья. Поверь мне, это даже слишком много. Я думала. Думала долго и мучительно, хотя на самом деле думать было не о чем. И я решила, хотя и решать было нечего — тщедушный внешне Хамал на самом деле не оставил мне ни малейшего выбора. И это меня бесило! Здесь все не оставляли мне выбора, что для меня, рожденной в мало ли много, но демократической стране, было дико. Вот и теперь за меня решили. И кто — представитель опального клана змей!

Да стоит мне сказать слово брату иди Вареону, и этому Хамалу конец!

И мне конец… Потому что пленение Хамала от змеиной угрозы меня не избавит, скорее наоборот… Одним словом, я решила, и вы сами понимаете, в пользу чего. Я не знала, чего я жду и кого, но на рассвете была уже полностью одета и старалась не обращать внимания на предательскую слабость — напоминание о горячей любви и ненависти почти родного братца. Посланец Хамала пришел бесшумно и так незаметно, что я чуть не подпрыгнула, когда за мной выросла маленькая, столь же тщедушная, как и у Хамала, фигурка незнакомца. То, что этот человечек принадлежал к клану змей, сомневаться не приходилось — при этом принадлежал гораздо дольше, чем все тот же Хамал. Даже кожа у него была странная — сероватая и холодная на ощупь, как я убедилась при нечаянном касании. На меня накатилось странное безразличие. Пусть мышцы отдавались усталостью, пусть ныла поврежденная грудь, но я вдруг поняла, что я поступаю правильно. Незнакомец стоял молча, ожидая, пока его заметят, а, дождавшись, так же молча, не произнеся ни слова, повел к потайному входу. Там было темно, но странный человечек даже не зажег свечи. Через мгновение я почувствовала, как его рука обвила мое запястье холодным объятием цепких пальцев, как меня медленно, шаг за шагом проводили через пугающую темноту. Куда меня ведут? Через минут двадцать воздух в подземелье стал более свежим, и я поняла, что мы приближаемся к выходу. Мое подозрение было верным — незнакомец пошарил в темноте, что-то нажал и на нас хлынуло солнечным светом. Пахнуло свежим воздухом, мои глаза на некоторое время ослепли от резкого перехода от темноты к свету, и я услышала лаковый голос Хамала:

— Я рада, что ты решилась, Рита.

— Я уж не знаю, радоваться ли мне… — ответила я. — Твоему обществу я точно не рада.

— Я знаю, родная, — засмеялся Хамал. — Поэтому подготовил тебе другое общество. Ему ты точно будешь рада. Глаза мои, наконец-то, привыкли к свету, и я увидела Манрада, и стоящего перед ним жреца. Того самого, из храма, куда мы принесли амулет Вареона. Я не видела его лица, но я знала, что это он, и страх вдруг куда-то ушел, будто его и не было. Будто этот человек был мне до боли близок, в то время, как ни жрец, ни его собеседник меня не замечали:

— Я не уверен, что ты поступаешь правильно! — сказал Манрад. Не мне, как ни странно, а жрецу. Сказал, как старому знакомому. — Но пока я не вижу другого выхода. Однако, Ритона…

— Ритона принадлежит мне, — спокойно ответил жрец, удивив меня так, что я лишилась дара речи. — Ты это знаешь.

— Вареон не смирится, — покачал головой Манрад, — он будет ее искать. Но еще больше ее будет искать брат. Если Наран узнает о ребенке…

— Он не брат ей. После всего того, что произошло…

— Ты опять судишь поспешно. Не все так просто. Наран часами стоял на коленях в храме, выпрашивая совета у богов, — перебил его Манрад, — он сильно сожалеет… но он слишком ненавидит Берила. Наконец-то они заметили меня, и жрец, надвинув маску получше, глухо произнес:

— Нам пора уходить.

— Пока рано, — произнес еще один голос, и я внутренне напряглась, узнав Вареона. — Не спеши. На моих глазах происходила какая-то трагедия, смысл которой я не совсем понимала. Жрец выразительно посмотрел на Манрада, но тот лишь пожал плечами:

— Он имел право знать.

— Я имел право сказать, — тихо повторил Вареон. — И имел право… извиниться. Прости, что не рассказал правду.

— Мы говорили об этом, — ответил жрец, — ты поступил правильно.

Что толку теперь в нашей правде?

— Я не знал, кто ты. Я думал… что иногда… ты понимаешь… и Ритона… я хотел помочь… Прости… Вареон неожиданно сердечно обнял жреца, потом с сожалением посмотрел на меня, и бросил Хамалу:

— Ты получаешь то разрешение, которое просил, и… я отдаю тебе обещанное… Вареон показал взглядом куда-то вправо, и я увидела связанного Резула, испуганно смотрящего на Хамала. Бывший жених Анлерины улыбнулся. Недоброй была эта улыбка. Не зная, радоваться ли мне неудаче жреца Южного квартала или посочувствовать ему, я, не в силах смотреть на Хамала, отвернулась. Как ни странно, но Хамал понял: