Варенька - [16]
— Десять.
— Нет.
Со скучающим выражением лица скупщик отвернулся от скатерти.
— Черт с тобой! — взъярилась Амелина. — Подавись ею, иуда!
Она швырнула скатерть в покупателя. Тот, сразу воспрянув, на лету схватил ее, свернул и, бережно положив, на уже сторгованные вещи, придавил сверху своей толстой ладонью с широко растопыренными короткими пальцами.
Прижавшись щекой к косяку двери, Варенька с грустью наблюдала за распродажей вещей, к которым она привыкла.
— Кресло возьмешь? — спросила Капитолина Николаевна.
Скупщик неторопливо повернулся и, по-медвежьи переваливаясь с боку на бок, двинулся с места.
Варенька бросилась вперед и заслонила собой кресло.
— Это бабушкино, — запротестовала она.
— Отойди, деточка, не мешай, — с досадой отстранила ее тетя Лина. — Бабушке кресло уже не нужно. А в наше время таким старьем нельзя со вкусом обставить квартиру.
В последующие дни в комнате скребли, шпаклевали, мазали, красили. В результате пол стал багрово-красным, а стены ядовито-желтыми. На окнах появились «стильные» светло-васильковые гардины с огненно-рыжими молниями и синевато-холодными квадратами и ромбами. Над столом, глянцевито поблескивающим гладко отполированной сиреневой поверхностью, повисла новая неопределенной формы люстра из гнутых тонких трубок. Четыре зеленоватых рожка, насаженных на их концы, будто еще не уяснив своего назначения, с наивной робостью торчали в разные стороны.
Чтобы все устроить побыстрее и соответственно своему вкусу, Капитолина Николаевна в артели, где по штатной ведомости числилась калькулятором, но выполняла работу машинистки, взяла отпуск на несколько дней «за свой счет».
С утра и до ночи, громко шлепая домашними, изрядно истоптанными туфлями, она носилась по комнате, наводя порядок, и при этом без устали напевала:
Дальше, видимо, забыв слова и мотив романса, она что-то невнятно бормотала, но затем продолжала призывно и с упреком:
Над кроватью она приколотила по дешевке приобретенный в скупочном магазине тусклый, будто закопченный узенький коврик с рогатым оленем. Высоко вскинув голову, поджарое животное испуганно таращилось на водяную мельницу, густо заросшую кряжистыми дубами.
— Немецкий гобелен! — гордилась приобретением тетя Лина и, чтобы повысить в чужих глазах значение своей покупки, с напускной скорбью добавляла: — У нас таких еще не научились делать.
На стол она поставила тощего мопса, вырезанного, согнутого и склеенного из белого пластика с легкой позолотой.
— Синтетика! — Капитолина Николаевна с придыханием произносила это очень модное слово, смысл которого понимала довольно смутно.
Впрочем, это нисколько не смущало ее. Наоборот. Капитолина Николаевна любила такие слова и старалась почаще ими пользоваться, считая, что их загадочность придает ей самой весомую значимость, показывает ее в лучшем, выгодном для нее свете.
На самую верхнюю полку подчеркнуто асимметричной этажерки она водрузила в штампованной пластмассовой рамке портрет мужчины с тоненькими усиками и блудливыми глазами.
У Капитолины Николаевны слегка кружилась голова. Разбуженное воображение, в каких-то неясных, быстро сменяющихся и путаных сочетаниях ярких красок, смеха, музыки и острого запаха вина, создавало ощущение стремительно несущегося навстречу ей счастья, в котором главенствовало что-то волнующее от мужчины, сильное, сокрушительное, захлестывающее дух. Казалось, распахни дверь — и все это неудержимо ворвется в комнату, наполнит ее до предела. Только бы потом не выпустить ни капельки. А потому нужно чистить, мыть, натирать, торопиться. Капитолина Николаевна трудилась не жалея сил.
Самой большой удачей она считала покупку по сходной цене небольшого шкафа с раздвижными стеклами, вместо дверок. Поставила она его на самом видном месте, возле стены напротив, входной двери, и тут же нарекла:
— Сервант!..
Вареньке до боли было жалко исчезнувшей вдруг уютной комнаты, в которой она почти десять лет прожила с бабушкой. Девочка глотнула горький комочек, подкативший к горлу, а потом кинулась к двери.
В коридоре она чуть не столкнулась с Частухиным, который нес из кухни чашку с бульоном.
— Варенька, ну что ж ты, осторожнее надо, — упрекнул он девочку, но, когда она, круто повернув, выбежала на лестницу, подумал: «Что это с ней?»
— С Варенькой нашей что-то неладное творится, убежала, — озабоченно сказал он жене.
— Куда это на ночь-то?.. — встревожилась та. Здоровье ее восстанавливалось медленно, с трудом двигалась она по комнате, говорила с напряжением, заикаясь.
Поставив чашку на стол, Владимир Григорьевич подошел к окну, по которому дружно барабанили крупные дождевые капли.
— Дождь начинается, — недовольно хмыкнул он и повернулся к жене. — Пожалуй, выглянуть надо. Девочка в одном платьице выскочила.
— Ну, конечно, Володя, — поддержала жена. — Иди.
Когда чьи-то руки легли на плечи прижавшейся к дереву Вареньки, она вздрогнула и, как дикий звереныш, готовая к сопротивлению, быстро повернулась. Но перед нею стояла Елизавета Васильевна, и девочка сразу обмякла, застенчиво потупилась.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.