Варьельский узник - [16]

Следуя правилам Лувара, перед тем как взяться за третью плеть, мэтр Обин сделал паузу и присел на скамью. Он вытер пот со лба рукавом рубашки и смел в сторону ногой стебельки соломы, случайно сброшенные с помоста. Его помощники безмолвно ждали окончания, прислонившись к стене.

Эммануэль вот уже много лет присутствовал при наказаниях поркой и вроде бы уже ко всему привык: и к виду окровавленной спины, и к прерывистому дыханию, крикам, стонам. Но в первый раз за все эти годы пауза перед последними десятью ударами показалась ему невыносимо долгой. Оставшись один на помосте, несчастный пытался бороться с болью, старался сохранить равновесие, не выпустить цепи. Временами он сдавался, и тогда кольца острыми зубцами впивались в запястья, заставляя его стонать от нестерпимой боли. «Он знал его. Он точно знал также место и время!» — преследовали де Лувара мысли о встрече узника с бродячим музыкантом.

После первых же ударов большой плетью спина юноши стала похожа на кровавое месиво. Металлические наконечники вонзались в кожу, раздирая ее до мяса. Юноша со звериным рыком тряс цепи, словно надеясь вырвать их из стены. Раньше, присутствуя при наказаниях, Эммануэль никогда не отводил взгляда. Однако в этот раз он прикрыл глаза, словно пытаясь сделать картину бичевания размытой.

Время от времени мэтр Обин бросал на жертву удивленный взгляд — с губ юноши не сорвалось ни единой мольбы о пощаде. Это было тем более поразительно, что под тяжелой плетью даже самые храбрые и мужественные воины признавались во всем и умоляли о прощении. Узник страшно кричал, скрежетал зубами, дергал за цепи и вновь кричал так, что было слышно во дворе замка, но ни разу, ни словом, ни жестом не попросил о снисхождении, словно находился в пыточной камере один.

После восьмого удара ноги у пленника подкосились, он разжал пальцы и безвольно повис на кольцах, крючья оков вонзились в плоть. Обин остановился, давая узнику немного времени прийти в себя. Проклятый прислонился щекой к руке, кровь потекла на волосы. Несчастный сделал над собой усилие и вновь взялся за цепи. Два последних удара смогли вырвать из него лишь глухие стоны. Затем он, похоже, потерял сознание и, когда его освободили, замертво рухнул на солому.

Мэтр Обин, в силу профессии обладая некоторыми медицинскими познаниями, подошел к нему и приложил ладонь к груди, затем к шее.

— Он жив, но не знаю надолго ли.

Эммануэль поднялся и приблизился к помосту. Вокруг юноши суетились помощники, перевязывая ему запястья и прикладывая куски ткани к ранам, пытаясь остановить кровь. Его спина представляла собой ужасное зрелище.

— Храбрый мальчик! — Обин любил высказывать свое мнение.— Он слишком юн для тяжелой плети, слишком тонок. У него будет сильный жар, сеньор. Можно будет давать ему пить?

Де Лувар засомневался. К узнику начало медленно возвращаться сознание, он застонал и приоткрыл глаза.

— Нет,— отрезал господин.— Обращайся с ним точно так же, как с другими. Надеюсь, мне не придется еще раз прибегать к такому наказанию, и он впредь не раз подумает, прежде чем нарушить правила... Посади его в обыкновенную клетку, без шипов. Достаточно с него браслета. И... отправь его туда не сразу... попозже.

* * *

Эммануэль проснулся задолго до рассвета. Его одолевали тревожные мысли. Он никак не мог отделаться от ощущения, что в этой истории с музыкантом какая-то деталь ускользнула от его внимания. В голове крутились обрывки странного сна: он скачет на лошади вдоль берега моря. Рядом с ним неясные тени всадников. Внезапно среди песков он замечает распростертое тело мертвеца в белых одеждах с восковым лицом. Где-то вдали слышится страшный крик, и он просыпается... В самом сне не было ничего слишком ужасающего, но его пронизывало ощущение такого отчаяния, что, даже проснувшись, де Лувар не смог от него избавиться. Кроме того, между видением и Проклятым, похоже, существовала какая-то связь.

Он встал с кровати, решив все-таки спуститься в башню, подгоняемый смутными и тревожными ощущениями. Стражники в коридоре дремали, сидя на скамье. Он не стал их будить и прошел мимо. Его шаги гулко отдавались под сводами сонного замка, за окнами слышались лишь порывы шквалистого ветра.

Это была та самая ночь, моя девочка, когда Рилор вел переговоры с Вилармом о покупке лодок. Ты помнишь?

Тюремная охрана бдительно несла свою службу. Один из стражников даже поднял алебарду навстречу Эммануэлю, но, узнав своего господина, вытянулся в струнку у стены.

Клетки для осужденных стояли в подвале, под основными помещениями башни. Здесь царила темень, от стен отражался скудный свет единственного факела. Узилища располагались в ряд вдоль стены. Это были сооружения из грубо сплетенных толстых ивовых веток, в которые провинившихся сажали после порки. В северных землях Систели избитые томились в них до утра. На юге, где нравы отличались мягкостью и снисходительностью, всего лишь три часа. ВЛуваре мучения усугублялись еще и тем, что заключенным не давали пить, даже в случае сильного жара. Чаны с водой у стены предназначались исключительно для нужд охранников и мытья полов.