Вардананк - [274]

— Святой этен! — взволнованно заговорил Артак, до сего не решавшийся рта раскрыть в присутствии Хоренаци. — Все мы признаем тебя отцом и наставником. Не думай, что легко у нас на душе. Мы также взываем к духу, на него уповаем в час великого бедствия! Мы также преклоняемся перед нашим славным прошлым, перед великими его мужами! Но они обратились в прах, от них остались только воспоминания. Теперь же мы жаждем отстоять нашу страну. И Спарапет — избранный нами предводитель. За ним должен следовать весь народ армянский!

— Не будь несправедлив к нему, отец Мовсес! — воскликнул Гевонд. — Спарапет проявил прямо-таки преступную снисходительность по отношению к предателю-сюнийцу! Васак Сюни пролил кровь…

— Увы! Еще больше прольется крови в будущем, и это грозит гибелью стране Армянской…

— И пусть эта кровь прольется! — воскликнул Гевонд. — Омыть должна она душу нам!

— Жестоки слова твои, отец Гевонд! — упрекнул его Мовсес Хоренаци.

— Когда примирение невозможно, спасение в жестокости! Хоренаци задумался и потом продолжал, видимо, следуя за течением своей мысли:

— Со мной-то уже покончено. Я немощен, я пленник смерти. Я скорблю о гибели народа моего, о смерти моих наставников. Меня же самого смерть лишь обрадует…

— Не говори так, святой отец! — уверенно прервал его Гевонд. — Слова твои подобают человеку немощному, но дело твое полно силы. Ты будешь жить и еще увидишь свободу!

Заговорил и скованный до этого молчанием Езник Кохпаци:

— Дух твой в плену скорби, отец Мовсес. Да, священных для нас Саака и Месроца уже нет с нами… Глубоко скорбел о них и я. Но мир остается, и жизнь в нем вечна. Не всякая смерть есть конец, — бессмертна материя, и она чревата чудесами. С народом бывает точно так же, как с землей: вот она перестает родить, вот начинает снова. И если родит неодушевленная земля, то какие сокровища духа может создать человек!

Долго еще говорил Езник с Мовсееом. Философ убеждал философа. И лицо Мовсеса Хоренаци начало светлеть.

— Снизойдет на нас снова дух предков! — горячо воскликнул Гевонд. — И осенит наш народ!

— Да! — с воодушевлением подхватил Хоренаци. — И тогда будет жить народ армянский! И меня посещала иногда эта надежда… Да, тот дух, который некогда возвышал наш народ, — он не умер, он должен быть бессмертен! Должен — и будет!

— Верно ты сказал, святой отец! — радостно проговорил Артак и спросил: — А когда думаешь ты закончить «Летопись страны Армянской»?

Мовсес Хоренаци грустно взглянул на него.

— Если только книга эта раньше не покончит со мной, то надеюсь дописать в два-три года…

— Кончай свой труд, святой отец! Армянский народ будет шагать в грядущее, прижав твою книгу к груди!

Хоренаци внимательно всмотрелся в Артака, взгляд его потеплел.

— Кончай ее, кончай! — горячо настаивал Артак. — Первая твоя книга зажгла сердце армянского народа. Пусть и вторая, и третья, и все последующие делают то же.

Пока в келье шла эта беседа, вверх по тропинке поднимались к монастырю три всадника. Медленный шаг коней и беспечный вид всадников как будто говорили, что это мирные путники.

Выйдя из кельи, Вардан пристально вглядывался в них. Всадники подъехали ближе и, заметив Вардана, подтянулись. Рысью въехали они во двор монастыря, спешились и, подойдя к Вардану, склонились перед ним. Это были его лазутчики, посланные на дальние рубежи страны.

— Какие веста? — спокойно спросил Вардан.

— Узнали мы, что двигается персидское войско, Спарапет, — доложил старший.

— Где? — так же спокойно спросил Вардан.

— По ту сторону больших песков. Двигается очень быстро, крупными отрядами. Есть конница. Идет и «полк бессмертных», ведет с собой пятьдесят слонов.

— Численность?

— Двести-триста тысяч.

— До какого места дошли их разведчики?..

— Видели их в Хэре и Зареванде.

— Куда направят удар? На запад?

— Нет, Спарапет. Видимо, на Айрарат.

— Из чего это видно?

— Разведчики пробираются на запад. И потом, Спарапет, неспокойно в Атрпатакане: они прослышали, что гунны или уже ворвались, или собираются ворваться.

— Хорошо! — задумчиво вымолвил Вардан.

— Так!.. Значит, самое позднее — через месяц война?! — не выдержал Артак.

— Да, — просто подтвердил Вардан.

— А из Византии и из страны гуннов нет никаких вестей?

— Помощь подоспеет вовремя… Если только они уже выступили! — подсчитал Атом.

— То есть как?.. Значит, может случиться, что она и не подоспеет, а война начнется? — смутился Артак.

— Война — это не родная мать, чтобы терпеливо дожидаться, пока ребенок наиграется и вернется домой! — усмехнулся Вардан и приказал: — Вызовите сепуха Арандзара!

Бородатый сепух Арандзар вытянулся перед Варданом.

— Возьмешь отряд из пограничного полка, отправишься в Хэр и Зареванд. Будешь следить за продвижениями Нюсалавурта и сообщать мне.

— Слушаю, Спарапет! — проговорил сепух. Наступил час прощания. Монахи стали в стороне. Мовсес Хоренаци выступил вперед и протянул руку Вардану:

— Полный тягчайших испытаний путь предстоит тебе в борьбе за свободу духа и отчизны… И чем более велико мужество твое, тем больше надежда твоя! Иди. Пусть не притупится меч твой, и да спасет господь страну Армянскую!

Вардан приложился к руке Мовсеса Хоренаци и, простившись с монахами, выступил в путь, окруженный свитой и только что присоединившимися к его отряду воинами.