Вардананк - [102]

— Вряд ли! — спокойно отозвался Гадишо.

— Ведь он коварен, как змей…

— Но и мудр!.. — пояснил Гадишо. — Если б он желал добиться своего силой оружия — не начал бы с посылки указа. В ожидании нашего ответа он пока будет действовать мирными способами…

Васака и раньше изумляли хладнокровие и рассудительность Гадишо. Он чувствовал невольное почтение к этому человеку, никогда не терявшему самообладания.

Издали донесся постепенно усиливавшийся перезвон колоколов. Васак натянул поводья.

— Эчмиадзин?

— Эчмиадзин! — подтвердил Гадишо.

— Там таронец… нет сомнения! Прибыл раньше нас и уже начал действовать!..

— Как видно…

Васак со злобой и отчаянием взглянул на Гадишо:

— Что же это? Он хочет весь народ поднять на ноги? Да я вызову из Зареванда персидские войска!

— Вот теперь ты дело говоришь! — отозвался Гадишо.

— Едем в Эчмиадзин! Я запрещу ему мутить страну! Я изгоню оттуда этого сумасшедшего Гевонда…

Но едва они подъехали к Эчмиадзину, как справа на дорогу хлынула многолюдная процессия, возглавляемая иереем Гевондом. То были жители Айраратской равнины, направлявшиеся в Эчмиадзин. Казалось, море выступило из берегов и нет никакой силы, которая могла бы преградить ему путь. Оно бурлило и рокотало, грозя все смести и уничтожить.

Внезапно появилось еще большее скопление народа, возглавляемое Варданом и нахарарами. Обе процессии слились воедино. Вардана Мамиконяна и нахараров несло течением навстречу Васаку. Вардан не сводил с марзпана сурового взгляда.

Сотник Врам придвинулся к Васаку, Гадишо поднял руку, как бы призывая толпу к спокойствию. Страх охватил Васака.

Князья въехали в Зчмиадзин и вошли в храм. Под его мрачными сводами было полно духовенства: многие прибыли издалека, по собственному почину все были встревожены.

Католикос обратился к князьям:

— Подчиняетесь ли вы? Поедете ли вы в Персию? Воцарилось тягостное молчание.

— Государь марзпан, отвечай! Подчиняешься ли ты вызову?

— Я — марзпан и подданный царя царей. Какое иное решение могу я принять?

— А ты, государь Арцруни, старейший из нахараров армянских? Подчиняешься ли ты вызову?

— Нет иного выхода, святейший отец! Возможно, что это к добру…

— Не к добру! — повысил голос католикос. — Не к добру! Венец мученичества вы можете принять и здесь!

— Венец мученичества ждет нас и там, владыка! — возразил Нершапух. — Неужели ты сомневаешься?

Католикос с тревогой оглядел остальных нахараров.

— Обращаюсь и к вам, танутэры и князья! Что предпочтительное — ехать или не ехать? Нужно ли ехать?.. Государь Мамиконян, дай ответ перед богом и народом!

— Надо ехать, святейший отец, — ответил Вардан. — Ехать необходимо, владыка, — повторил он. — Быть может, там, на месте, нам удастся предотвратить беду. Необходимо выиграть время!

— А если испытания породят смятение в ваших сердцах?.. Если кто-либо из вас ослабнет духом?!

— Слабые духом падут от нашей руки, прежде чем успеют примкнуть к врагам! — с непоколебимым спокойствием произнее Вардан.

Присутствующие со страхом взглянули на него.

Католикос высоко поднял евангелие и воскликнул:

— Поклянитесь на этом евангелии, что останетесь верны богу и народу своему! Государь марзпан, государь Арцруни, государь Мамиконян!..

Васак, Нершапух и Вардан подошли один за другим и, положив руку на евангелие, по очереди произнесли:

— Клянусь!..

После них присягнули и остальные нахарары.

Воцарилось торжественное молчание, какое наступает после принятия больших решений. Внезапно послышался нарастающий гул толпы, собравшейся под стенами храма.

— Люди добрые, они ехать согласились!.. — раздался чей-то полный злобы и тревоги возглас у самых дверей.

— Едут?

Толпа стала ломиться в храм.

— Эй, вы там! Потише! — крикнул один из сепухов, стоявших у входа.

Толпа на миг притихла.

— Князья и танутэры земли армянской! — возгласил католикос. — Натуре человеческой свойственно поддаваться соблазну, сатанинскому наваждению и впадать в малодушие… Помните же — на вас уповает народ армянский! Останьтесь верны вашей родине и святой вере! Да будет вам опорой народ армянский! Идите! Да будет с вами мир!..

— Оставайтесь с миром!.. — отвечали нахарары и, приложившись к руке католикоса, двинулись к выходу. Едва они показались, как народ хлынул им навстречу. Площадь огласилась гулом тысячи голосов. Напрасно пытались телохранители проложить нахарарам дорогу — толпа не расступалась.

После событий у Арташатского храма это было уже вторым проявлением дерзости и неповиновения. Васак потемнел от бешенства и взглянул на Гадишо. Но тот, скрывая ярость, хранил молчание. Васак еще обдумывал, что предпринять, когда раздался окрик.

— Братья, преградите им дорогу! Не давайте им уезжать!..

— Разойдись! Разойдись! — кричали конные телохранители, размахивая плетьми и напирая на народ. Но толпа не поддавалась. Она оттеснила телохранителей и вплотную окружила нахараров.

Васак и некоторые другие хотели было приказать телохранителям разогнать народ силой. Но вмешался Вардан.

— Не трогать! — строго приказал он, выступая вперед. Толпа затаила дыхание.

— Что вас смущает, братья? — спросил Вардан. Он и сам был недоволен столь необычным к дерзким поведением простолюдина, но сдерживал себя.