Вардананк - [101]

Кроме приглашенных, прибыло множество могахов. Их возглавляли отец Григориос и старый монах.

Едва успела осесть поднятая ими пыль, как жители, окружив кузнеца Овакима и деда Абраама, стали с жадным любопытством расспрашивать их о происходящих событиях. На площади под городскими стенами, которая была обычным местом народны собраний, монахи смешались с крестьянами, окружавшими Аракэла. Сидя на большом плоском камне, Аракэл думал о чем-то, положив ладони на рукоятку большого меча. Рядом с ним, на траве, расположились Саак, Езрас и Зарэ.

Плотной стеной стояли взволнованные и встревоженные люди и настороженно ждали их слова. Аракэл, кузнец Озаким, дед Абраам, Езрас, Саак, точно так же как Вараж, Маркоси Горнак-Симавон, уже стали руководящим центром народного движения. И главным вожаком был Аракэл. Трагические события, оторвавшие его от семьи и родного села, его положение беглеца и обет воина родины укрепляли его самого в этом сознании. Аракэл чвствовал, что мирной и защищенной законами жизни для него не будет, пока не изменится положение во всей стране, что его самого ожидают бури и опасности. Это безнадежное и вместе с тем полное неясной надежды будущее давало ему силы и воодушевляло его. Народ чувствовал это и верил ему Съезд нахараров и духовенства в Эчмиадзине, куда народ не был приглашен, казался бы вполне естественным в обычное время. Но в час грозного бедствия, в час, когда решалась судьба страны, намерение выносить решения без участия народа вызывало тревогу. Что они там решат? Что предпримут?.. Останутся ли верны тому обету, который дали в Арташагском храме, когда писали ответ Азкерту?.. Ведь среди них есть и такие сторонники покорности, как нахарары Вахевуни, Хорхоруни и другие, не говоря уже о марзпане. Правда, все нахарары поклялись оставаться верными отчизне и защищать ее. Но выполнят ли они это обещание?

Из толпы послышались голоса:

— Решать будут князья и монахи?.. А мы и знать не должны, что это будет за решение?

— Нас не спрашивают…

— То есть как это не спрашивают? Ведь страна-то наша?!

— Не станут нас спрашивать.

— А сражаться-то кто будет?

— Как кто? Войско.

— А войско — разве это не мы?

— Их власть — их воля.

— Тогда уж давай прямо в воду!

Из тесно стоявших рядов высунулась голова, и гневный голос крикнул:

— Зачем в воду? Не знаем мы разве, что нам делать?

— А что? И нам в Эчмиадзин идти?

— Ну да, в Эчмиадзин!

— В Эчмиадзин, чтобы слушать обедню и воевать за веру?

— Зачем тебе воевать за веру? Ты за себя воюй! Враг-то у нас общий.

— Не забывайте, братья, что дело идет о родине, о стране нашей! Все мы — воины родины!

— Верно! — подхватили со всех сторон.

— Верно-то верно, а что же нам делать?

— Что? Пойти вместе с ними, сказать, что нужно бороться! Разве ответ, который послали царю персов, не война? Война и кровь! Значит, придется воевать.

— А кто говорит, что не придется?.. Аракэл пристально взглянул на говоривших.

— Погодите! — сказал он. — Значит, власть у них в руках и они пошли решать свои дела. Нас ни о чем не спрашивают. Может, и спросят, когда очень уж тую придется Что ж, подождем! А пока должны решить и мы, что нам делан, — мы, простой народ, который хочет встать на защиту своей родины! Помните, одним нам сделать это будет трудно. Однако мы должны ясно понимать вот что: подымутся они вместе с нами — хорошо; не подымутся, не замутят сражаться — мы все раьпо сражаться будем!

А теперь пойдем посмотрим, что они намерены делать. Постараемся, чтобы они делали то, что только мы можем их заставить делать!

— Правильно! — послышалось опять со всех сторон.

— Идем!..

На эчмиадзинской дороге показались бегущие люди. Когда они приблизились, стало видно, что это крестьяне. Их лица говорили, что произошло или должно произойти что-то необыкновенное.

— Где можно найти людей из Арташата, которые дали обет? — спрашивали они. — Знайте, нахарары решили подчиниться Азкерту. Они едут в Тизбон!

Когда Васаку донесли, что нахарары и духовенство собрались в Эчмиадзине, он решил, что настал час выехать туда и ему. Его сопровождал Гадишо, который в последнее время почти не выходил из его дворца.

Долина Айрарата была напоена душистым дыханием полей и садов. Раскаленное солнце обжигало глиняные ограды виноградников. Дорога, по которой ехали Васак и Гадишо, вилась среди зарослей камыша.

С юга двигался караван. Верблюд-вожак надменно глянул в сторону Васака и с пренебрежением проплыл мимо. Хозяин каравана и погонщики пали ниц, когда Васак и Гадишо поровнялись с ними.

Васак придержал коня и знаком подозвал к себе хозяйка каравана — смуглого коренастого человека с заметно пробивающейся сединой. Тот подбежал и со сложенными на груди руками остановился у обочины дороги.

— Откуда? — спросил Васак.

— Из Тизбона, государь марзпан… — ответил караванщик. — По дороге войско встретил?

— Встретил, государь. Оно шло в Нюшапух.

— Много? — равнодушно спросил Васак.

— Тысяч сорок-пятьдесят. Прошел слух, что Азкерт собирается на кушанов…

— А сам он где?

— Еще в Тизбоне.

— Ступай! — сухо и неприязненно бросил Васак. Гадишо последовал за ним.

— В Нюшапух направляется!.. А мои лазутчики спят! — пробормотал Васак. — Не свернул бы вдруг сюда…